БЕЛЫЙ ПАРОХОД, ИЛИ ПУТЕШЕСТВИЕ В ОСУ

Алина Дием 11.09.17 15:32

   1983 год, сентябрь. Мы с мамой стоим на набережной Волги в Костроме в толпе любопытных и смотрим, как снимают фильм «Жестокий романс». Выстроена декорация – старая дощатая пристань, причален пароход «Ласточка». Вот и три богатыря идут по мосткам: весь в белом Никита Михалков, толстый Алексей Петренко, крюком Георгий Бурков. Не уступает им по популярности маленький Виктор Проскурин. Всё внимание зрителей на знаменитых артистов. В сторонке растрёпанный и недовольный Эльдар Рязанов заглядывает поминутно в окошечко какой-то камеры в открытых дверцах киношной машины. Рязанов в кепке, заслоняет ладонью глаза, чтобы лучше видеть экран на свету. Операторы и он недовольны освещеньем, бликами, внезапным солнцем.
   Знаменитости обсмотрены в подробностях, обсуждены вслух тут же без стеснения «тихими» костромичами. Провинция в курсе околокиношных сплетен, откуда что берётся, но слушать интересно. Кино можно снимать и по эту сторону декораций. Три дубля один за одним. Массовка притомилась, зато актёры привычны, свежи, ни грани неудовольствия – такая работа. Мальчишки
под мостом – удильщики в ситцевых рубахах устали смыкать их на себе, видимо, с утра тут сидят. Грузчики и проходящие дамы послушно идут, куда велено. Мы стоим за перегородками в толпе костромских бесприданниц.
   В отличие от обедневших дворянок Огудаловых, «живших» на этих берегах Волги сто лет назад, нам с мамой нравится спокойная костромская жизнь. Кострома – город, который я полюбила с первого дня нашего пребывания в нём и вот люблю до сих пор. Мы прожили в Костроме с августа 1978 по март 1984 года. Кострома – город магический, со своим светом и стержнем – Волгой, с гармонией русского классицизма, с лесами, полями, деревнями такими глубинно русскими, что пронзает всё существо осознание генетической принадлежности к русскому народу. В Костроме уютно жить всем: истинным костромичам-мещанам, редко бывавшим в театре и музее, но обожавшим праздники на Сковородке и гулянья в Берендеевке, свои ряды и каланчу. Уютно деревенским, для которых Кострома – столица со всеми её прелестями. Уютно интеллектуалам, наслаждающимся изысканной архитектурой, коллекциями и вернисажами в местном художественном музее, нередкими спектаклями волковского ярославского театра. Людям творческим Кострома – мать родная, питающая истинно русским духом. Художники, писатели, краеведы, музейщики – истинное богатство Костромы. Кострома – город, где выздоровела мама после удачной операции.
   Мы подлечили в Костроме и свои души, вернувшись с Украины к русским корням.
   Не свожу глаз с белого старинного парохода, пригнанного откуда-то на съёмки фильма. Весь его облик, деревянные скрипы и живое шевеленье у пристани покорили меня мгновенно, словно я упала в детство. Лопасти! Сейчас они бездвижны и безмолвны, но я слышу их шлёпанье, скрипы, всхлипыванья воды. Это было со мной, я вспомнила!
   Шоколадки – кругленькие, серебряные медальки на таком же белом пароходе мне купил дед. Я вспомнила! Мы с бабушкой сидим на открытой палубе, пол скрипит и шатается, и постоянное плюханье и шлёпанье. Мы плывём в Осу!
   Мама слушает меня недоверчиво: «Ты не можешь это помнить, тебе и четырёх лет не исполнилось, вы ездили в Осу в августе 1958 года».
   Мы покидаем толпу любопытных бесприданниц, продолжающих глазеть на съёмки, идем по костромской набережной, спорим и погружаемся в глубины памяти, как будто осторожно входим в холодную воду прошлого.
   Мама рассказывает, как испугалась бабушка, когда отец в очередной раз заявил, что забирает жену и дочь, уезжает на юг, искать правду и жить нормально. «Исканье правды добром не кончится», – говорила бабушка в ответ. Поразмыслив, бабушка приняла решение: уехать с дедом самим, забрав маленькую внучку. Уехать хотя бы на некоторое время, чтобы зять одумался. Дать волю пожить молодым вдвоём, без помех, но дома, авось, всё и утрясётся без опасных поисков правды на юге. А тут ещё и старшая внучка Валентина Архипова только что получила диплом лесотехникума и уехала работать по распределению в Осу. Вот откуда возникло путешествие из Кунгура в Осу.
   Путь неблизкий по тому времени, ведь прямой автобус на Осу не ходил, да и какие автобусы в конце 50-х в такой глуши по бездорожью.
   Дед узнал, что надёжнее ехать на поезде до Перми, а оттуда пароходом по Каме еще почти 200 километров. Уж больно Оса неудобно стояла, за сто вёрст от железной дороги. Пожалуй, другого пути тогда и не было.
   Мама удивляется: неужто плыли вот на таком дореволюционном пароходе по Каме? Я упрямо твержу: белый пароход на колёсном ходу, с лопастями. Мама уже заинтересованно: «Что ты ещё помнишь, кроме лопастей и шоколадных медалек?» Я вдруг выпаливаю: «Огурцы! Сидим на пристани, жарко, бабушка открыла чемодан, а он полон зелёных огурцов, она мочила тряпку на огурцах». Мама остановилась, поражённая. «Точно! Она везла огурцы с нашего огорода на гостинцы. Вот теперь я тебе верю, – мама удивлённо смотрит на меня. – Тридцать лет прошло, ты крошка совсем была. Господи, что память делает...»
   Пишу эти строки ещё через тридцать лет. Уплываю в прошлое вместе с интернетом и узнаю, что действительно плавали дореволюционные пароходы по Каме и Волге вплоть до середины 1960-х годов. А пассажирское движение по Каме началось с 1858 года – от Перми до Нижнего Новгорода компанией «Кавказ и Меркурий». В 1861 году по Каме плавало уже 12 пассажирских пароходов, а в навигацию 1889 года ходило от Перми 27 пароходов. Так что в августе 1958 года мы с дедом и бабушкой угодили как раз на столетний юбилей пассажирского пароходства на Каме, сами того не ведая.
   Сидела на палубе белого парохода рядом с дедом и бабушкой трёхлетняя белобрысая девчушка, жмурилась от бликов на воде под ярким солнцем августа, вертела головой без устали, рассматривая медленные берега, баржи, пристани. И пусть в памяти остались только краткие мгновенья того дня, но как я благодарна судьбе, что у меня было счастливое солнечное путешествие
по Каме рядом с дедушкой и бабушкой!

Пн	Вт	Ср	Чт	Пт	Сб	Вс
1	2	3	4	5	6	7
8	9	10	11	12	13	14
15	16	17	18	19	20	21
22	23	24	25	26	27	28
29	30