БАБУШКИНЫ ЗЯТЬЯ

Алина Дием 07.09.17 15:19

   Самого старшего зятя – Михаила Архипова, мужа Анфисы, – я не видала. Анфиса Ковшевникова и Михаил Архипов росли в одной деревне – Байкино, поженились в начале тридцатых годов совсем юными, в 1937 году родили дочку Валентину. После войны Михаил Архипов вернулся живым-здоровым, но увидел обезображенную пожаром жену. Однажды, в дождливый осенний вечер, усталая после тяжёлой работы на ферме, Анфиса вернулась в холодную избу к маленькой дочке и решила по-быстрому растопить печурку, плеснула на отсыревшие дрова керосин. Пламя пахнуло ей прямо в лицо, обожгло шею и грудь. Рубцы остались на всю жизнь, как на коже, так и на душе. Михаил Архипов, вернувшись с фронта, не захотел жить с обожжённой женой и ушёл к молодой красавице в соседнюю деревню.
   Второй бабушкин зять – проезжий машинист Яков Ломоносов – увёз любимую Лизу в свой далёкий Донбасс, где она погибла в цвете лет от желтухи. Зять мигом женился на другой, да ещё Лизиного сына погубил, потерял навсегда.
   Третий зять – Фёдор Лямин – достался по неминучему горю от побега дочки Шуры с военного завода. Справка о браке Шуры с воином-инвалидом спасла её жизнь. Вот только пристрастие семьи Ляминых к бражке пугало.
   Четвёртый зять – Володя Голышев, муж Дуси, – любимый зять моей бабушки. Свой паренёк, из недалёкой деревни Голышево, из хорошей семьи. Воевал на фронте. Летом 1943 года после ускоренного курса пулемётчиков попал в адово пламя Курской дуги. Дальше я цитирую письмо его внука Игоря Геннадиевича Голышева:
   «11 августа 1943 г., на следующий день после дня рождения – восемнадцатилетия, он был ранен в лицо. По его словам, они меняли позицию и рядом разорвалась мина, его расчёт погиб, но рядом был также ранен фельдшер их батальона и он оказал деду первую помощь. Потом они пешком и на попутных повозках 18 часов добирались до госпиталя, где ему была сделана операция. После госпиталя его направили на переобучение на танкиста, и второй раз на фронт он попал летом или осенью 1944 года в танковую бригаду (точно номер не помню, вроде 93-я), наступавшую в Польше.
   Был в звании старшего сержанта и воевал на бронемашине БА-64. В конце осени или начале зимы 1944 г. во время движения на марше в составе головного дозора они попали в засаду, его машина была разбита выстрелом танка «Тигр», водитель погиб, а сам он был ранен в ногу. Но, несмотря на ранение, он по рации успел доложить о засаде, наши развернулись и разогнали немцев, а его достаточно быстро доставили в госпиталь. Ногу удалось сохранить, но она осталась короче, и он всю последующую жизнь не мог ходить без трости».
   Израненный воин вернулся после Победы домой, на Урал. Встретил двадцатилетнюю тоненькую высокую девушку Евдокию Ковшевникову, она работала лаборанткой на маслосырзаводе в Байкино. Спокойная, улыбчивая Дуся понравилась Володе Голышеву, и они поженились. Дуся ждала первенца, когда пришла беда. Руководство деревенского маслосырзавода обвинили в хищении социалистической собственности и всех арестовали, включая двадцатилетнюю беременную лаборантку. Пока шло следствие, Дуся родила в тюрьме сына – Анатолия Голышева. Через полгода обвинения сняли, Дуся с сынишкой вернулись домой. Сколько горя хлебнула молодая семья и все родственники за этот жуткий 1947 год, не передать словами. Володя Голышев выстоял ещё в одном бою – за семью. Не предал, не отрёкся, ждал и верил в невиновность молоденькой жены.
   Бабушка высоко ценила его характер, мужество, порядочность. После тревог жизнь покатила дальше. Через год Дуся родила второго сына – Геннадия.
   А зять Володя оказался ещё и рукодельным: всё свободное время стругал, обтачивал в сарае на небольшом верстачке столы, стулья, шкафчики, детские кроватки для своей семьи. Мебель его работы получалась хорошая, потому что сделана с любовью и тщанием. А уменья да инструменты достались Володе от его отца Николая Голышева, краснодеревщика.
   Володя Голышев легко вошёл в семью Ковшевниковых, сначала подружился с бабушкой, а в 1948 году, когда вернулся из лагеря наш дед, то и с ним сошлись характером. Они стали работать вместе в Кунгурской сплавной конторе мастерами лесоучастков, и это ещё больше сблизило тестя и зятя. Дуся родила ещё двух дочек – Галю и Катю.
   Милая Галя выйдет замуж за уроженца Троицкого хутора Волгоградской области Петра Рожнова, народят и вырастят трёх сыновей и двух дочерей в славной Берёзовке. И по одной веточке продолжится кровная линия: у сына Владимира Рожнова – три сына с княжескими именами: Александр, Ярослав
и Всеволод, живущие в Перми. В том числе и для них пишу эти мои автобиографические записки как учебник не только семейной истории, но и пермского краеведения, нашей родины.
   Очень помог любимый зять Володя Голышев при перевозке байкинского дома в Кунгур. Позже, когда дядя Володя приезжал к нам в Кунгур из Берёзовки, я видела, как радовались ему бабушка и дед, старались угостить его получше, накормить посытнее. Непривередливый дядя Володя скромно отвечал бабушке: «Мне бы только луковку да чаю, и я сыт». Помню, что дядя Володя всегда приезжал в Кунгур с танкистской кожаной планшеткой, оставшейся у него от войны, в ней держал все свои документы и отчёты для сплавного начальства. А бумаги у него были на загляденье: точёные цифирьки и буковки красоты необыкновенной.
   Позже нам с мамой на Украину он присылал на все праздники поздравительные открытки, написанные кудрявым почерком с завитушками, которым мы восхищались. Голышевская порода и вкус краснодеревщика в нём были выражены ярко. Никогда дядя Володя не говорил громко или с грубыми словами, а всегда с прибауткой в самых патетических местах своей речи: «всякой такой дорогой, всяким таким путём!» – и рубил рукой после выразительной паузы, вот и вся буря чувств. Его сдержанность была в гармонии с обычаем нашей семьи, он пришёлся ко двору и был полностью наш.
   Чего никак нельзя сказать о пятом зяте – моём отце. Ему я посвящу отдельные главы моего рассказа.

Пн	Вт	Ср	Чт	Пт	Сб	Вс
1	2	3	4	5	6	7
8	9	10	11	12	13	14
15	16	17	18	19	20	21
22	23	24	25	26	27	28
29	30