ПЕРЕСАЖИВАНИЕ "ГОВЁШЕК"

Алина Дием 20.09.17 16:46

   Через некоторое время, когда выявилась разница в наших успехах, по какому-то своему «учительскому методу» Таисья Михайловна затеяла «пересаживание». Процесс оказался для нас волнующим, затяжным и непредсказуемым. Все «говёшки» замирали от тревоги, когда начиналось очередное «пересаживанье».
   Сия участь постигла меня в первое же «пересаживанье». Крупную послушную отличницу не стоило держать на второй парте, вблизи учительского стола и внимания, и меня пересадили на вторую парту с конца среднего ряда. А маленького Сашу Кожевникова, к которому я уже успела привыкнуть, оставили на прежнем месте. Нас пересадили на одну парту вместе с Ирой Банниковой – тоже высокой девочкой и отличницей. Мы с ней быстро подружились и были довольны таким удачным решением. Но многие «говёшки» плакали и с трудом привыкали к новому месту. Вероятно, вмешивались и родители, потому что «пересаживанье» время от времени продолжалось в течение всего учебного года, иногда «говёшкам» удавалось очутиться на старом месте с прежним компаньоном.
   На фоне тревожного пересаживания как-то совсем незаметно прошло вступление в октябрята и деление нас на «звёздочки». Возможно, для мальчиков что-то значило быть командиром пяти «говёшек», но для меня нет, я даже не помню, кто входил в нашу пятёрку-звёздочку. Мы прикололи октябрятский значок на чёрный фартук слева, тем и обошлись.
   Мы с Ирой Банниковой благополучно досидели за одной партой до весны. В начале апреля грянуло роковое для нас «пересаживанье» по вине Ирки Гнедышевой. Эта девица отличалась взбалмошным характером и могла посреди урока встать без разрешения, подойти через весь класс к кому-нибудь, чтобы посмотреть приглянувшуюся ей тёрочку или карандаш. Иногда так же без разрешения Ирка выходила из класса или подходила к вешалке в поисках своей варежки, срочно ей понадобившейся посреди урока. Одним словом, девочка своеобразная, не всегда послушная. На мою беду стриженную под горшок Ирку заинтересовала моя пышная длинная коса. На переменках она часто подходила её погладить, пыталась расплести. Я спокойно относилась к этому, никогда её не отталкивала, была с Иркой дружелюбна, как и с другими. Вероятно, Таисья Михайловна заметила тягу Гнедышевой к моей косичке и решила с её помощью утишить непослушницу. Ирку Гнедышеву посадили ко мне рядом. Она вся засияла, а мы с Ирой Банниковой хотя и не заревели, но расстались грустными.
   Мама заплетала меня по утрам по-разному: то в одну косу, то в две, то с приплётами, то высоко, то в корзиночку. Ирка млела от моих причесок. Иногда на уроках чтения она и не слышала, как твердила Таисья Михайловна «следите за текстом», а расплетала потихоньку мою левую косичку и старательно её вновь заплетала. Когда Таисья Михайловна, пытаясь её вразумить, грозно говорила: «Гнедышева, продолжай!» – Ирка испуганно таращилась в «Родную речь». Я, как верная соседка, тут же тыкала пальцем в нужное место, и Ирка мгновенно подхватывала продолжение, соображала она быстро.
   В отличие от Ирки я прилежно следила за текстом, хотя «про себя» прочитала его уже не раз. Во мне было заложено безоговорочное послушание, и, будь я мальчиком, то непременно стала бы военным и дослужилась до генерала. Вероятно, дисциплина – явление не только социальное, но и биологическое, передается генетически и досталась мне по отцовской военной казачьей линии.
   Видимо, моя коса подействовала. Ирка перестала блуждать по классу, когда ей вздумается. Таисья Михайловна решила пересадить её от меня. Но не тут-то было. Ирка не заревела, но, как выражались «говёшки», «подговорила» свою маму и та настояла: Ира Гнедышева осталась со мной за одной партой до конца учебного года.
   Впрочем, меня это уже нисколько не волновало, потому что через несколько дней на меня обрушилось такое горе, что конец учебного года прошёл для меня как в тумане, и кончилось моё счастливое детство.

Пн	Вт	Ср	Чт	Пт	Сб	Вс
1	2	3	4	5	6	7
8	9	10	11	12	13	14
15	16	17	18	19	20	21
22	23	24	25	26	27	28
29	30	31