СЕМЕЙНАЯ ТРАГЕДИЯ

Алина Дием 12.09.17 15:05

   Осенью 1958 года отношения бабушки и отца обострились. Отец порывался увезти нас с мамой на юг немедленно. В ноябре дед и бабушка, забрав меня с собой, ничего не сказав зятю, практически тайно уехали в Сибирь. Под Новосибирском, в городке Чулым (бывшее торговое село Романовское) жила старшая сестра бабушки – Анна с мужем. Это она ушла за мужем с белыми из Кунгура в Сибирь, но Кобелевы не погибли, а прожили жизнь в небольшом сибирском городке Чулым, вырастили детей. Анна была в переписке с бабушкой и сестрой Татьяной, тоже уже жившей в Кунгуре. Сёстры сговорились спасти меня от отца, грозившего увезти нас с мамой на Кубань.
   Из поездки в Сибирь к Кобелевым я запомнила мало: слово «Чулым» и как дед пел под сибирские пельмени свою любимую песню «Когда б имел златые горы» и совершенно новую для меня – «Хазбулат удалой, бедна сакля твоя». Песня длинная, тоскливая, дед пел её своим тёплым тихим голосом от всей души. Мне песня очень понравилась, как и сёстрам-бабушкам, и каждый вечер мы просили деда спеть её. Надо сказать, что дед пел редко, но обстоятельно, «с чувством, с толком, с расстановкой», как говорила бабушка. Он не забывал слова, не обрывал песню на полуслове, а допевал её до конца, ни разу не сфальшивив. Пел он без сопровождения музыки, но казалось, что рядом слышится струнная музыка какого-то невидимого загадочного инструмента. У деда был приятный баритон – так называется такой голос, как я узнала позднее.
   Дед пел сидя, раскинув руки на соседние стулья. Из освобождённой широкой груди свободно и душевно лилась песня.
   Вскоре мы вернулись в Кунгур, потому что получили телеграмму от мамы, что мой отец уехал. Мой отец не одумался, не слушал ничьих уговоров. Горячее стремление уехать на южную родину не могли охладить ни северные уральские зимы, ни отказ мамы ехать с ним. Бедная моя мамочка была беременна вторым ребёнком, чувствовала себя плохо, мучалась мигренями и тошнотой. Отец уволился и уехал в Грозный один – «искать правду и родственников». Шесть месяцев от него не было вестей – ни писем, ни телеграмм. За это время мама совершила самый большой грех в своей жизни – сделала искусственный выкидыш на большом сроке. Выкидыш и кровотечение грозили ей смертью. Её жизнь еле спасли в больнице, но иметь детей в будущем она не смогла бы. А ей шёл всего двадцать шестой год жизни. Аборты были запрещены в то время. За искусственный выкидыш грозила тюрьма. Кунгурские акушеры пожалели молодую женщину с маленькой дочкой, не донесли на неё. Хлопотал дед и доктор Андрюков. Бабушка выхаживала младшую дочь травяными настоями и куриными бульонами. Невероятно ослабевшая, мама уволилась из сплавной конторы и устроилась на более лёгкую работу – кассиром в спокойный магазин спорттоваров, в Круглом магазине.
   Через полгода после своего отъезда неожиданно появился мой отец. Он надеялся увидеть маму с новорождённым сыном на руках. Узнав о случившемся из общего рассказа мамы, деда и бабушки, он побелел от сдерживаемого гнева и почти прошипел маме: «Этого я тебе никогда не прощу», а потрясённым деду и бабушке бросил одну лишь фразу: «Радуйтесь, больше вы меня не увидите» – и ушёл. Как оказалось, действительно навсегда. Больше его мы никогда не видели, ни мама, ни я. Так по-северному сдержанно, без скандалов, без истерик и крика, закончилась семейная трагедия. Она не произвела на меня, пятилетнего ребёнка, никакого отрицательного воздействия благодаря молчаливому мужеству моих родных, не омрачила моего счастливого детства, я попросту её не заметила. Мой дед успешно играл роль и отца, и деда. Дед был для меня всей мужской половиной человечества.
   Мой отец не успел рассказать о результатах своей поездки. Мы так и не узнали никогда, нашёл ли он своих казачьих родственников на Кубани или Кавказе.

Пн	Вт	Ср	Чт	Пт	Сб	Вс
	1	2	3	4	5	6
7	8	9	10	11	12	13
14	15	16	17	18	19	20
21	22	23	24	25	26	27
28	29	30	31