Гражданская война в Кунгурском крае.

«Жертвы «ефремовского вагона смерти» в Кунгуре в 1918 г.»

Затянувшийся кризис правительства, связанный с I Мировой войной и революциями, привел к падению самодержавия. В октябре 1917 г. власть в Кунгуре фактически уже находилась в руках Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. В конце октября 1917 г. большая часть 153 пехотного полка, который был сформирован в Кунгуре в годы I Мировой войны, была отправлена на фронт, что определило бескровный характер перехода в руки Советов. Осенью 1917 г. в Кунгурском уезде прокатилась волна крестьянских волнений. Крестьяне Сухой речки, Рождественской, Кыласовской, Тихвинской, Березовской и Тазовской волостей отказались от переписи населения, оказали упорное сопротивление реквизиции хлеба. В городе вводятся твердые рыночные цены на хлеб. Скупку и распределение хлеба взял на себя ревком. Закрывается буржуазная газета «Кунгурская жизнь», типография передается ревкому. Ликвидируются городская и земская управы, национализируются предприятия, на частных вводится 8 часовой рабочий день. 30 октября в городе прошли контрреволюционные погромы. В Кунгуре создается уездная Чрезвычайная Комиссия, начинаются обыски и национализация имущества. Одним из первых актов уничтожения большевиками своих политических противников в Прикамье стало убийство в Кунгуре в ночь на 6 февраля 1918 года видного местного и городского деятеля, председателя Кунгурского комитета кадетской партии А.Г.Агеева и его жены Т.В.Агеевой. Супругам Агеевым предъявили обвинение: « участие в заговоре против Советской власти ». Убийство было тайным, тела утопили в проруби. Руководство расстрелом осуществлял пермский чекист А. Борчанинов. 7 февраля 1918 г. газета «Кунгурский листок» редактора А.К. Суслова очень скромно реагирует на это небольшой заметкой, как бы выражая свою непричастность к происходящему: «Карательный отряд. Вчера в Кунгур прибыл из Перми карательный отряд. Во вчерашний день они действовали совершенно самостоятельно вне всякой зависимости и инициативы Совета».1 В этой же газете ниже извещение Кунгурского Исполнительного комитета о том, «что он предупреждал граждан Кунгура уничтожать винные запасы, а т.к. этого исполнено не было, и при вчерашних обысках некоторые солдаты карательного отряда находили запасы, напивались и в нетрезвом состоянии продолжали проводить обыски, то за последствия таких пьяных обысков исполнительный комитет снимает с себя всякую ответственность».2 Летом 1918 г. вспыхнул мятеж чехословацкого корпуса. Политическая обстановка в Кунгуре обострилась, усилилась борьба с «контрреволюцией», начались обыски и конфискация имущества. В июне 1918 г. председателем Кунгурского Чрезкома Исуповым был выдан ордер членам ЧК Голованову, Метелеву и Бочкареву на обыск у арестованного купца И.Е.Черноусова (впоследствии расстрелян). В списках конфискованного имущества были указаны не только ценности и деньги, но и «60 пачек спичек, полозья для саней, ящики с гвоздями, мешки с овсом, листы железа, и даже 27 бочек тухлой селедки»3. Часть конфискованного имущества на сумму 1243 руб. 65 коп. была передана Союзу потребительского общества4. 5 июля 1918 г. в Кунгурскую Чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем поступило заявление члена ЧК А.М. Голованова. Он обвинял приказчика бакалейно-смешанного магазина А.А. Корякина в краже товара и предложил правлению Рабочего кооператива «немедленно приказчика Корякина уволить, в противном случае пристрелить»5. Правление рабочего кооператива на экстренном собрании в присутствии ревизионной комиссии сделало заявление о том, что после проведенной ревизии в наличии товара у Корякина оказалось на сумму 44946 руб. 90 копеек, вместо 44955 руб. 69 коп. Недостачу в 8 руб. 79 коп Корякин уплатил. Так же решено было просит ЧК сообщить правлению о том, «сделано ли заявление Голованова от имени ЧК, или лично от себя».6 Конфискация драгоценностей и денег шла «по крупному». Председателем ЧК Поповым И.К были реквизированы деньги и кредитные билеты в Кунгурском земельном, лесном и сельскохозяйственном отделах на сумму 262 тыс. 948 руб. 50 коп.7 Мотивация – спешная эвакуация. Председатель лесного отдела Я.С. Баранов и председатель земельного отдела К.П. Грачеви были арестованы и стали жертвами «ефремовского вагона смерти». В списках на конфискацию золотых и серебряный изделий и денежных сумм значились фамилии купцов, дворян, чиновников: Турицин, Потапов, Смирнов, Ануфриев, Новицкий, Пиликин, Жебелев, Симовских, Черноусов, Кобелев, Сартаков, Будрин, Быков, Кобелев, Колпаков, Зырянов, Куталов. Перечень золотых и серебряных изделий шел от 1 до 33 пунктов и выше. Суммы денег от 2 тыс. до 2 рублей.8 Напротив некоторых фамилий было указано «обыск», «конфискация». Многие, из указанных в списках, впоследствии были расстреляны или оказались в том же «ефремовском вагоне смерти». Воспитанник Грибушинского приюта Бушуев К.Г. писал в своих воспоминаниях об этих днях: «Купечество Кунгура было расстреляно в сосновом бору начиная от лога Семковской дачи и вплоть до Кротовского озера. А одного даже в самом Кротовском озере. Расстрелом руководил и расстреливал Александр Голованов и его брат, а так же Алексей Осипов и Жариков. Последний не успел отступить с красными, был пойман в своей деревне Кадочниково, привязан за ноги к конскому хвосту и так от Кадочникова его тащили до Пиликинских домов, где он скончался. А. Осипов тоже остался в городе, но он скрывался, а вот его жену, которая в это время жила у моей сестры Бородулиной А.А. почти ежедневно уводили на допросы о муже и его укрытии. Но все было безрезультатно, ведь она и сама не знала, где он. Летом 1918 г. после падения Екатеринбурга к нам стали прибывать останки убитых на фронте красноармейцев, которых хоронили на Красной площади. Хоронили их в боевой одежде и даже при оружии, со всеми почестями, с духовым оркестром Грибушинского приюта и оружейным залпом. Одного из них видимо командира какой-то части похоронили с особыми почестями к памятнику Пугачев на Соборной площади. У этого же памятника рядом с изгородью был воздвигнут бюст Ленина, а напротив через дорогу бюст Карла Маркса, открытие которых было 7 ноября 1818 г. После того как был захвачен Кунгур белыми, на другой день в Новом соборе в присутствии Колчака и Капелевских офицеров был благодарственный молебен. С первых дней присутствия в Кунгуре колчаковцев стали производить раскопки ям, где были расстреляны купечество и свозить в бывший чаевой магазин Грибушина где были оборудованы нары в 2 яруса с обеих сторон, где трупы опознавали родственники и сортировали на две группы. Одну из групп похоронили у Успенской церкви, что у Сылвенского моста. Так как они принадлежали Успенскому приходу. А вторую похоронили в ограде Соборов, так как они принадлежали соборному приходу, где и лежат поныне. В тоже время похороненные красноармейцы и командиры на Красной площади и у памятника Пугачеву были вырыты и вывезены на свалку за Вознесенское кладбище. Это по Сибирскому тракту, за батальонным двором метров 200 вправо в лог, где сваливались городские нечистоты. 1 июля 1919 г. г. Кунгур был освобожден Красной армией. А 2 июля 1919 г. все труппы бойцов и командиров Красной Армии, которые были свалены на свалке, извлекли, обмыли, и похоронили в братской могиле недалеко от Вознесенской церкви. Был воздвигнут памятник на их могиле, куда каждый год в день освобождения Кунгура от колчаковцев ходят кунгуряки… »9. Примечания и комментарии: Грибушинский приют – Антонино-Михайло - Кирилловский сиропитательный дом купца Грибушина, ныне школа №2. Красная площадь – микрорайон «Черемушки». Новый собор – Богоявленский храм на Соборной площади, разрушен в 30-е годы XX в. По поводу присутствия на молебне в Успенской церкви Колчака, факт не подтвержденный. Магазин Грибушина - сейчас музе истории купечества.
В ограде соборов – Соборная площадь.
События, описанные в воспоминаниях Бушуева происходили в Кунгуре в летом и осенью 1918 г. 12 сентября 1918 г. в районе Кунгура с войсками 3-й Красной Армии соединился 10 тысячный отряд южноуральских партизан во главе с братьями Кашириными и В.К. Блюхером. Сразу же начался выпуск новой газеты «Часовой революции», орган издания Политического отдела штаба Н – ской дивизии. Редактором этой газеты был начальник политотдела дивизии Тунспул. Фактически вел газету кунгуряк П.А. Суслов. В ней освещались в основном события на фронтах гражданской войны, в Кунгуре и Кунгурском уезде. 11 октября 1918 г. на Соборной площади у недавно открытого памятника К. Марксу, состоялись похороны красноармейцев, погибших на подступах к Кунгуру. Газета сообщила об этом: «11 числа происходили похороны товарищей Орлова и Воронецкого. При выносе гробов из земской больницы оркестр грянул похоронный марш. Прибывшие отдать последний долг товарищам пешие и конные части местного гарнизона взяли «на караул», был произведен фотографический снимок, и похоронная процессия двинулась к соборной площади, где у памятника была приготовлена братская могила. У могилы выступили с речами представители № дивизии и местного исполкома. Речи чередовались со звуками похоронного марша. Когда гроба были спущены в могилу, был дан салют из орудий. Процессия была очень торжественная. Чувствовались, что присутствующие молчаливо присягали перед трупами погибших, отомстить врагу за их смерть»10.С приходом частей Красной Армии политические репрессии усилились. Так 3 октября 1918 г. была проведена опись имущества в кабинете комиссара советской милиции по Кунгурскому уезду Ермолаева. Что стало причиной проводить опись, неизвестно. Был ли это арест комиссара, или его смерть. Описали все, что было конфисковано при арестах и обысках и находилось в его кабинете. Это оружие, одежда, чемоданы с вещами, ювелирные украшения, нумизматика, граммофон с грампластинками, альбомы, книги, статуэтки, медный поднос, чайник и стакан с серебряным подстаканником из гостиницы Щербакова, деньги, все вплоть до коробок с духами.11 В сейфе были описаны ручная бомба, оружие, патроны, часы, деньги в сумме 1494 руб. 38 коп., а также 6 пустых кошельков. Деньги в сумме 1тыс. 15 руб. 35 коп. были уже изъяты из кошельков. Здесь же лежала записка «Убит» и опись конфискованных денег у арестованных Пиликина, Колпакова, Русских, Кузнецова, Максимова, Баранова, Грачева и других с указанием сумм12.. 6 октября 1918 г. газета «Часовой революции» пестрит сообщениями о «справедливой работе» карательных органов ЧК, подписанные Военным комиссаром 30-й дивизии, публикуются списки расстрелянных кунгуряков - врагов советской власти: «При отступлении наших войск Враги Российской Социалистической Советской Республики пытались взорвать железнодорожный мост, что между Пермью и Кунгуром, дабы нарушить нормальное железнодорожное движение и тем самым внести панику среди наших войск. Предупреждаю, что за порчу мостов, хранилищ продовольствия. Складов военного снаряжения и вооружения, как и за вооруженное восстание против советской власти – ответит буржуазия и лже-социалисты вне зависимости от личных заслуг каждого и персонального отношения к тому, или иному акту, направленному против рабоче-крестьянской власти. В силу вышеизложенного я приказал расстрелять следующих лиц…»13. Далее в списках идут в основном фамилии членов купеческих семей Семовских, Понамаревых, Рязановых, Косулиных, а так же редактора газеты «Кунгурская жизнь» Г.Стриженова, судебного следователя С. Гайль. Факт расстрела вышеперечисленных лиц удостоверял товарищ председателя следственной комиссии 3-й Уральской Дивизии Ефремов14. Тела расстрелянных кунгуряков хоронят в общей братской могиле за городом. Но не все были расстреляны сразу. Прежде они несколько недель провели в Кунгурской тюрьме, где их периодически с момента ареста с июня 1918 г. со зверскими избиениями допрашивал и расстреливал сам Ефремов. По воспоминаниям очевидцев вначале Ефремов произвел на заключенных приятное впечатление. Поддавшись «его вкрадчивому и ласковому тону», с каким он обратился к заключенным, у многих появилась надежда на освобождение.15 Впоследствии они убедились, насколько жесток и вспыльчив был этот человек. Так без и следствия им во время допроса был расстрелян офицер 153 полка Трачено. Бывших членов Союза Русского народа посадили вместе в 10 камеру. В ней оказались судебный следователь С. Гайль, А.Ануфриев, Г. Стрижев, Жебелев, Турицин, Елтышев, братья Носковы, отец и сын Чаадаевы.16 Заключенные пытались каким – то образом поддерживать связь с окружающими. Писали записки, закатывали их в хлебный мякиш и выбрасывали в окно родным. 21 сентября 1918 г многие из них были расстреляны. Тех, кого еще не успели расстрелять, построили и без вещей пешком отправили на ст. Кунгур: «…Спокойно выходим на тюремный двор. У ворот нас ожидает отряд боевой дружины местных коммунистов. Вооруженные с головы до ног, с пестро развевающимися на рукавах и на шапках красными лентами и какими-то значками на груди. С невскрывающейся ненавистью в глазах окружают нас. Выстраивают по два. Доходим до места. Где тропинка ведет в лес. Мозг мучительно и напряженно работает. Если свернут с дороги, то конец. Все ближе и ближе роковая тропинка. Мы замираем…Роковое место пройдено. Вот и вокзал…»17. На ст. Кунгур арестованных посадили в знаменитый «Ефремовский вагон смерти» 4 класса с решеткой, в караульном помещении обыскали и отправили в Пермь. Рядом в составе с этим вагоном находились вагоны с надписью: «Следственная комиссия 3-й Уральской дивизии» и «Военно-полевой контроль». В «ефремовском вагоне смерти» оказались А.И. Клементьев, С.Л. Сартаков и П.С. Сартаков, Д.М. Титов, П. Косулин, лесопромышленник Машанов, Скрипов, Мельников, священник Знаменский и его зять Стрижев, С.Гайль, В. Накаряков (бывший городской голова), А.Ануфриев, С.В. Пиликин18 Дальнейшая судьба тех, кто оказался в «Ефремовском вагоне смерти» печальна.. Многие навсегда исчезли в пекле красного террора, единицы выжили.