Документы о Пугачевщине из разных публикаций

Протокол показаний башкирских старшин-повстанцев Субхангула Килтякова и Чюри Рясулева на допросе в Пермской провинциальной канцелярии об участии их в боевых действиях отрядов Салавата Юлаева под Красноуфимском и Кунгуром
4 февраля 1774 г. (начало, допрос Субхангула Килтякова)

1774 году февраля 4 дня в Пермской провинциальной канцелярии пойманные при Суксунском заводе башкирцы  допрашиваны и показали.

1.
Сунгангул Картиков. От роду ему 54 года, Уфимского уезда Сибирской дороги Тюбиленской волости юртовой старшина. Назад тому лет с восемь выбран был он в старшины Оренбургской губернской канцелярией, где и куран ему чинен. А указ дан был ему о бытии в старшинах из Уфимской правинцыальной канцелярии.
И в нынешнем 1774 году, назад тому недели с три приехав к ним в волость Уфимского ж уезду Шайтанской волости старшина, которой в башкирской толпе назывался полковником, Салават Юлаев и с ним того ж уезда Сарской волости старшины Умитяй Уразметев в шестидесяти человеках, и объявили данной им якоб от имени Третьяго императора Петра Федоровича указ о бытии у него в подданстве и во всяком послушании, объявляя при том всем всякую вольность, что де уже во власти ея императорскаго величества и нигде у поставленных от нее вышних и нижних начальников не будет. Почему он, Субангул, команды своей з башкирцами в 90 дворах и склонились. И взяв с собою команды своей
башкйрцов 50 человек, обще с предписанным называемым полковником Салаватом и з другими, походным старшиною Серюй Расулевым и тамошными юртовымн старшинами ж, в том числе Тырматской волости Заун Чювашев,
Куевской волости Истыгул Иткуев, Сарской волости Умитяй Уразметев Дуванской
волости Алагус Бакынов, Заиб Зюмагулов, Трухмянской волости Масай Тавлын, Мурзалярской волости Рахимгул Тумаисов, мещерядской старшина Сулейман Кусекаев , черемиской старшина, а как па имяни, — не упомнит, только по прозванию Канвкеев, итого — з десятю человеки. При всех сих как с Салаватом, так и с ним Субгангулом и с протчими именуемыми старшинами находилось башкирцов и татар с восемь сот человек, некоторые с копьями, а другие со стрелами и с саблями. Пришед Красноуфимской крепости и, чтоб тутошние казаки в их толпу склонились, послали от себя в тое крепость с некоторым небольшим
числом башкирцов старшину Ильчигула Иткулова, объявляя им, тоя крепости казакам, чрез тутошнего поповского сына Макара Иванова (которой ис той крепости пред тем в Башкирию сам приезжал и х Красноуфимской крепости обще с ними, Салаватом и протчими старшинами, обратно приехал) такую ж во всем
вольность, как и ему, старшине Субгангулу, по вышеписанному обстоятельству объявлено было.
И потому той крепости воевода и казаки без всякого супротивления к ним, башкирцам, в толпу склонясь, воевода, а как зовут, — не знает, с казаками в числе ста человек, выехав к ним встречю, а потом пустя в крепость, здали им притом четыре пушки и порох, а сколько пороху, — не знает, потому что принимал оное полковник Салават Юлаев. А делал ли воевода какие к пушкам
снаряды, — того он, Субгангул, стоя в толпе па отдаленности, не видал.
А по взятии тех пушек и пороху, взяв с собою красноуфимских казаков с огненным ружьем и с копьями, а сколько числом, — про то подлинно сказать не знает, причем с собою взяли ис той же крепости канцеляриста Петра Лутохина , копииста Протопопова и по казанного поповича Макара Иванова, да якоб воеводского сына, а о имени, также и подлинно ль воеводской сын, — про то не знает, а пробирались к городу Кунгуру, бывши в селах Златрустовском, Ключи тож, и Введенском, Суксун тож, и на Суксунском заводе.
А оттуды перебрались в Ыльинской острожек, Орда тож. А во время раззорения Суксунского Демидова заводу предписанной Салават и он, Субгангул, с командами своими не были, а был только при том и чинил раззорение предписанной мещеряк, называемой, полковник Канзафар  (а чьих, — запомнил) до их еще приезду Кунгурского ж уезду в разных руских и татарских жительствах;
вольность объявляема была прежде их приезду от того ж мещерядского старшины полковника Канзафара. Также он Канзафар, а по нем опосле он, Субгангул Картиков, и бывший с ним в обществе Гайнинской волости походной старшина Серюй Расулев проездом в обывательских многих разных жительствах, а в каких точно названиям,— того он, Картиков, яко чюжеуездной человек, сказать подлинно не знает, а напоследи и в Вознесенском селе чинили крестьянству разные пожиткам их грабежи. Он же, Канзефар, был и приклонял в подданство предписанному, якоб Петру Третьему императору, в Ачидской крепости и в пригородке Осе.
А он, Субгангул, с командою с ним, Канзафаром, съехались уже  после в селех Старопосадском, Троицкое тож, и в Тихвинском и в деревнях Неволиной и Шубиной, в Новой в Сухой Реке и в Сухом Логу. А сколько числом с ним, Канзафаром, башкирцов было,— про то подлинно сказать не знает, за тем что был не в ево команде..
Понеже как оной Канзафар до их еще, Салавата и Субгангул а, в показанный села приезду всеми силами к нападению на город Кунгур от деревни Неволиной покушение имел , то на другой день высланная ис Кунгура команда всех их в деревнях Шубиной и Неволиной разбила, то они, оборотясь, выехали в предупомянутые села Старопосадское и Тихоновское и помянутые деревни, то таким случаем с ними съехались. И притом, сообщась, переехали в монастырское Вознесенское село, ис коего и нападение на город Кунгур чинили, и пушечную пальбу в город ядрами производили. Которую пальбу чинили бывшие с ними в толпе ис красноуфимских казаков руские люди, а какие они подлинно — отставные ль от службы или простые неслужещие люди, — про то не знает, да и в лицо оных познать не может, потому что оная пальба происходила близь Салавата, впереди толпы, а они с протчими башкирцами, по обычаю своему, имели во все стороны во время приступа разъезды, не стоя нимало нигде на одном месте.
В тот же день з другой стороны обще с ними на город Кунгур нападение и приступ чинили руские разные казаки и кунгурские крестьяне и татары, но только ис каких имянно жительств и поскольку и под чьим предводительством были и, — про то не знает.
А только при наступлении от города Кунгура та бывшая толпа уже под самой вечер в сумерки отбита, то они, обратившись в монастырское Вознесенское село, начевав и во утрие паки подходили з другой стороны и, не чиня пальбы, но производили некоторые малые на лошадях с копьями выески.
А потом, паки возвратясь во оное село и собравшись все, отьехали оттуды чрез разные селы к Ыльинскому острошку в которое не въезжая, пробрались в село Сретенское, Сабарка тож. А оттуда все предписанные старшины и полковник Салават со своими командами разъехались в Уфимской уезд разными местами.
А ево, Субгангула с походным старшиною Серюй Расуловым, приехавши в стречю им в деревне Брехове от графа, называемого Ивана Чернышева  графской писарь Иван Иванов, взяв их, и отвез на Суксунской Демидова завод, посадя под караул к мирскому старосте, а как зовут, — не знает, выговаривая притом, что
зачем, не взяв города Кунгура, в плен все разбежались, обещая оной писарь оным старшинам Субгангулу и Сюрею, прибыв на тот завод обратно, повесить. Но прибывшая ныне ис Кунгура команда, взяв их, прислала в Пермскую правинцыальную канцелярию.
При приступе ж к городу Кунгуру от полковника Салавата приказывано было всем: егда город Кунгур в плен взят будет, тоб, дойдя во оной, никого не рубить, а отрепортовать к Петру Третиему императору, ожидать будет о том указу. А в другия места никуды намерения более иттить не имели. А по получении на репорт указа обещал оной Салават распустить в домы.
И во всем вышеписанном сказал самую сущую правду и ничего не утаил. К подлинному допросу старшина Субгангул Картиков тамгу
свою приложил.
А тамгу ево описал, также что допросные ево речи с татарских ево слов на руское переводил Юговских казенных заводов житель Дмитрей Минеев сын Бабарыкин, в том и руку приложил.

Источник— Р.Г.Кузеев,Р.В.Овчинников. Крестьянская война на территории Башкирии 1773-1775 гг.Сборник документов.Башкирское книжное издательство. Уфа—1975г.с.89-93

Протокол показаний башкирских старшин-повстанцев Субхангула Килтякова и Чюри Рясулева на допросе в Пермской провинциальной канцелярии об участии их в боевых действиях отрядов Салавата Юлаева под Красноуфимском и Кунгуром
4 февраля 1774 г. (окончание, допрос Чюри Рясулева).

2.
Серюй Расулев. Отроду ему 35 лет. Уфимского уезду Сибирской дороги Гаинской волости походной старшина. Назад тому года з два, бывши в походе з господином генералом Александр Ильичем Бибиковым, под Смоленском, по пожаловании в старшины, и куран принимал.
Назад тому ныне невступно недели с три, приехав к ним в волость Уфимскаго ж уезду Шайтанской волости старшина, которой называется в башкирской толпе полковником, Салават Юлаев, и с ним того ж уезда Сарской волости старшина Умитяй Уразуметев з башкирцами в числе шестидесят человек, и объявя данной им от имени Петра Третьяго императора указ о бытии у него в подданничестве и во всяком послушании. Почему он, Расулев, ж тому и склонился команды своей з башкирцами в 80 дворах, и взяв с собою ведомства своего башкирцов 50 человек, поехали х Красноуфимской крепости, где съехались все вышепредписанные, показанные по имянам в допросе старшины ж Субгангула Картикова, помошные юртовые старшины Тырматской волости Заунь Чювашев с товарыщи с войсками своими, например у всех с восмью сот человеки.
И как в Красноуфимской крепости казаков чрез посыланного старшину Ильчигула Иткулова в свою толпу подговорили, и, взяв пушки и порох, к городу Кунгуру для взятья в плен приходили, и приступ с пушечною пальбою и сражение чинили, и по отбытии от города Кунгура, каким образом отъехали и графа Чернышева
графским писарем Иваном Ивановым под караул взяты, и в Суксунском заводе под караулом оставлены, и прибывшею ис Кунгура воинскою командою взяты, и в Кунгур присланы, также при уговоре Салаватом в подданство Петру Третьему императору о показываемой вольности и о склонности, к тому ж и о вольности руских кунгурских крестьян и иноверцов мещерядским полковником Канзафаром и о взятии Кунгура в плен, — во всем показал в сходственность тож, как и старшина Субгангул показал, заключая при том, что они обще с ним во всех обращениях находились неразлучно, в чем и утвердился.
К подлинному допросу старшина Серюй Расул ев тамгу свою приложил. А тамгу ево описал, также, что допросные ево речи с татарских ево слов на руские переводил Юговских казенных заводов житель Дмитрей Минеев сын Бабарыкин, в том и руку приложил.
Вышеписанные ж башкирцы, старшины Субгангул Картиков, Серюй Расулев в дополнение вышеписанных своих допросов с подкреплением показали, что подлинно они графским писарем и в Суксунской завод на бреховских подводах при многолюдном руских казаков канвое отвезены и отданы тут под караул, а с чего, (ныне того Суксунского заводу староста Федот Кисельков репортом в
Пермской провинцыальней канцелярии объявляет, якоб они, старшины, от башкирской толпы в том заводе отстали и пойманы) — про то не знают, разве вымышляют в том какой якоб в поимке их себе похвалы.
Сверх же еще того и сие дополняют, что бывши они, старшины в Ыльинском острошке, ныне тому недели з две, обще с полковником Салаватом Юлаевым слышили от него, Юлаева, что мнимой ими Петр Третий император находился в тогдашнее чрез ныне минувшее двунедельное время при Оренбурге по сю сторону, разстоянием от Оренбурга в семи верстах в крепости называемой Берда,
а в коликом собрании толпы, и куда намерение имеют итить, — про то подлинно не изъяснил, и разговоров о том не было. К подлинному к дополнительному допросу старшины Субгангул Картиков, Серюй Расулев тамги свои приложили. А тамги их описал, также что и дополнительные их речи е татарских слов на руские переводил Юговских казенных заводов житель Дмитрей Минеев сын Бабарыкин, в том и руку приложил.
Текст протокола скреплен подписями: Секретарь Андрей Масалов. С подлинным кол. регистратор Иван Соколов.
ЦГВИА, ф. 20, д. 1236, лл. 68—71.

Источник— Р.Г.Кузеев,Р.В.Овчинников. Крестьянская война на территории Башкирии 1773-1775 гг.Сборник документов.Башкирское книжное издательство. Уфа—1975г.с.89-93

Вот такой документ. Длинный. И составлен на не вполне понятном языке, а потому. довольно сложный для восприятия. О чем он?
Во первых, о том что повстанцам—Субхангулу Килтякову и Чюре Рясулеву сильно не повезло:

А ево, Субгангула с походным старшиною Серюй Расуловым, приехавши в стречю им в деревне Брехове от графа, называемого Ивана Чернышева графской писарь Иван Иванов, взяв их, и отвез на Суксунской Демидова завод, посадя под караул к мирскому старосте, а как зовут, — не знает, выговаривая притом, что
зачем, не взяв города Кунгура, в плен все разбежались, обещая оной писарь оным старшинам Субгангулу и Сюрею, прибыв на тот завод обратно, повесить.

При отступлении из Кунгурского уезда они были арестованы по приказу Чики-Зарубина за самовольное оставление позиций. Причем, арестовавший их человек из штаба Чики-Зарубина пообещал их повесить, но не явился, зато явились кунгурские ополченцы и отправили их в Кунгур, в Пермскую провинциальную канцелярию. Неизвестно, что хуже, но оба варианта так себе.
Не повезло им!

Еще комментарий к данному документу из той же книги.

Оба подследственных, старшины башкир-повстанцев Субхангул Килтяков и
Чюря Рясулев, были казнены в Кунгуре (рапорт Пермской провинциальной кан-
целярии генерал-аншефу А. И. Бибикову от 17 февраля 1774 г. — ЦГВИА, ф. 20г
д. 1236, л. 67).

Источник— Р.Г.Кузеев,Р.В.Овчинников. Крестьянская война на территории Башкирии 1773-1775 гг.Сборник документов.Башкирское книжное издательство. Уфа—1975г.с.359-360.

Субхангул Кильтяков и Чюря Рясулев, надо полагать, не были рядовыми повстанцами, коли наних была возложена ответственность за неудачи повстанцев под Кунгуром. Так оно и есть. Вот что написал в своей книге современный исследователь Н.М.Кулбахтин:

"После неудачного штурма города Кунгура раненый в ногу Салават Юлаев уехал домой на излечение. Командирами своей конницы он оставил Серюя Расулева и Субхангула Кильтякова. Но после отъезда главных предводителей в Красноуфимско-Кунгурском повстанческом районе ослабла связь между отдельными отрядами и их командирами. 30 января в сражении под городом Кунгуром часть повстанческого войска, которую возглавлял М.Е. Мальцев, потерпела поражение от карательного корпуса. Башкирская конница не была
предупреждена, поэтому не смогла принять участие в сражении. Мальцев обвинил Серюя Расулева и Субхангула Кильтякова в неподчинении. На допросе рассказал об этом так: «А ево, Субхангула с походным старшиною Серюй Расуловым, приехавши в стречю им в деревне Брехове от графа, называемого Ивана Чернышева графской писарь Иван Иванов, взяв их, и отвёз на Суксунский Демидова завод, посадя под караул к мирскому старосте». При отступлении повстанческие командиры «забыли» их освободить. Субханкул Кильтяков и
Сюрей Расулев оказались в руках карателей, занявших Суксунский завод. Их перевезли в город Кунгур, в провинциальной канцеляри и подвергли допросам. По приговору провинциальной канцелярии 17 февраля они были казнены: их повесили во дворе провинциальной канцелярии."

Источник—Н.М.Кулбахтин. Башкиры и башкирские предводители в крестьянской войне 1773-1775 годов.Уфа. Башкирская энциклопедия.2020. с.403-404.

Н.М.Кулбахтин ссылается на тот же документ: РГВИА. Ф. 20. Д. 1236. Л. 67.

Известно, что Салават Юлаев был ранен в ногу 23 января 1774г. и уехал домой для излечения с разрешения И.С.Кузнецова. Командование отрядом Салават передал Субхангулу Кильтякову и Чюре Рясулеву. То есть, 17 февраля 1774г. в Кунгуре были повешены два предводителя повстанческого отряда.

Сведения о казни Субхангула Килтякова и Чюри Рясулева взяты из того же дела, что и протокол их показаний—это документ РГВИА, ф.20, д.1236. Рапорты губернаторов и командиров войсковых частей о сражениях правительственных войск с отрядами Пугачева. 1 марта—31 марта 1774г. 464л.

Как мы можем видеть, название дела ни несет никакой информации о его содержании. Мы можем предположить, что там только рапорты о боевых действиях на всей территории восстания за март 1774г., но тогда возникает вопрос—каким образом туда попал протокол допроса из Пермской провинциальной канцелярии?