Кирилл Хлебников

Кирилл Хлебников
Сергей Останин
ПЕРВООТКРЫВАТЕЛИ ЗЕМЕЛЬ - КУМИРЫ КИРИЛЛА ХЛЕБНИКОВА
Путешественник из Кунгура, чиновник Русской Америки Кирилл Тимофеевич Хлебников /1784-1838/ не получил систематическое образование и, будучи самоучкой, тянулся к тем, кто смог бы расширить его кругозор. Он интересовался историческими и государственными деятелями, учеными, путешественниками, выдающимися администраторами Русской Америки. Этот интерес способствовал его саморазвитию и помогал выстраивать собственную судьбу.
К.Т. Хлебников признавался на склоне лет: «…Увидев Петербург и Кронштадт, я представляю великого их зиждителя; при воззрении на Южный Свет следую за Коломбом; в Перу вспоминаю Пизарро и Лас-Казаса; в Чили – Вальдивию; взглянув на Чимборазо – прославляю Гумбольта; но с первых шагов в Сибирь приветствую Ермака; в Кадьяке – Шелихова и на северо-западных берегах Америки – Баранова…» /1/.
Кто из этих первооткрывателей земель оставил наиболее заметный след в душе кунгуряка, можно только догадываться и спорить. Однако научное и литературное наследие Хлебникова, а также итог его жизненного пути свидетельствуют о неравнозначном отношении к кумирам. Практическое влияние на его повседневную работу, на мотивы поведения, на устремленность в будущее в конечном итоге, по нашим наблюдениям, оказали не столько такие исторические личности, как Колумб и Ермак, как «великий зиждитель» Петербурга и Кронштадта Петр Первый и отмеченные в списке кумиров испанские конквистадоры, сколько его современники. Это отчасти – немецкий учёный-путешественник Александр Гумбольт и в большей степени - правители Российско-американской компании, одногодки по рождению Григорий Шелихов и Александр Баранов. С последним кунгуряк был лично знаком.
По следу Ермака Кирилл Хлебников пошел в 16 лет. 28 декабря 1800 года он отправился на службу на Дальний Восток в Российско-американскую компанию. Мифы о покорители Сибири к тому времени были очень популярны в Кунгуре благодаря краеведческим изысканиям тобольского картографа Семёна Ремизова и обнародованию «Летописи Сибирской краткой Кунгурской». Как тогда, так и сейчас, в регионе распространена легенда о том, что Ермак с дружиной по дороге в Сибирь заплутал на Сылве, зазимовал здесь и оставил после себя часовню. На мифическое присутствие атамана в кунгурских местах указывают исторические названия: Ермаково городище, камень Ермак и некоторые другие достопримечательности. Надо помнить, что Хлебников проезжал через Тобольск. Вот наиболее вероятное место, где земля полнится не только слухами, но и правдивыми сведениями об атамане.
В научном творчестве у Хлебникова не было повода обратить внимание на покорителя Сибири. Нет упоминания о нём в основном труде - «Записках» о Русской Америке. Однако в его реальной жизни тема Ермака всплыла однажды неожиданным образом в так называемом «заговоре Наплавкова-Попова». Он возник среди промышленников в столице Русской Америке Ново-Архангельске против главного правителя Баранова летом 1809 года. Заговорщиков, страдавших от голода и жестоких наказаний, вдохновила вольница времён Ермака и Степана Разина. Но убийства и бегства не получилось. Заговорщиков отправили в Санкт-Петербург, а затем как каторжников и ссыльных - обратно в Сибирь. Хлебников, будучи камчатским комиссионером, принял самое деятельное участие в этой истории, «просил не раздувать это дело, поскольку в суде могли вскрыться многие злоупотребления самой компании» /2/. Её имидж, как он и опасался, пострадал.
О покорителе Сибири мог напоминать Хлебникову и построенный Барановым небольшой одномачтовый парусно-гребной бот «Ермак». Он курсировал меж северо-западных островов Америки и у берегов Аляски в те времена.
О Петре Первом в «Записках» Хлебникова есть упоминания в рамках цитирования некоторых авторов. Реальный повод оценить величие царя-реформатора надо связывать с первым приездом Хлебникова в Санкт-Петербург 2 марта 1815 года и первым посещением им Кронштадта 5 сентября того же года. В течение года, до августа 1816 года, кунгуряк неоднократно совершал поездки туда и обратно, готовясь к путешествию в Русскую Америку на постоянное место службы. После он окончательно поселится в городе на Неве.
К теме величия Петра Первого обращались многие современники Хлебникова. В какой-то мере то же самое, но более детально выразил «русский американец», дипломат Павел Свиньин. Он сотрудничал с теми же столичными изданиями, что и кунгуряк-путешественник, и пережил его на один год. «Если б мог воскресить Пётр Великий и вместо деревянных свай, коими обнесена была при нём верфь, увидел гранитные мулы вместо болота и непроходимых лесов и вертепов, широкие чисто вымощенные улицы, светлые домики с прекрасными садиками, увидел бы и паровую машину и другие заведения, он сказал бы, что преемники его поняли его мысль, что гений его не ошибся, выбрав Кронштадт славнейшим российским портом» /3/, - записал Свиньин в путевом дневнике и несколькими днями позже вспомнил о царе-реформаторе, проплывая мимо одного из датских островов. Его, по преданию, Петр Первый собирался купить, покрыв его территорию рублями. Эта «шутка», которой «потчевали» гражданских пассажиров русские военные моряки, вероятнее всего, была известна и Хлебникову. Ему тоже довелось следовать мимо датских берегов.
«Пётр Великий! Если б ты проснулся! То б увидел, что не обманулся» /4/, - эта строчка из песни Баранова, которую Хлебников включил в свои «Записки».
«Южный Свет», Калифорнию, а затем и страны Латинской Америки, в том числе Чили и Перу, Кирилл Хлебников посещал неоднократно во время торговых командировок в качестве правителя Новоархангельской конторы с 1817 по 1832 годы. Общаясь с испанцами, он выучил их язык, приобрёл книги на испанском, часть из них завещал Кунгуру. Вне всякого сомнения, образ Колумба, которого в те времена называли Коломбом, оказал на него вдохновляющее воздействие. «Отважностью Коломб полсвета приобрёл» /5/, - процитировал Хлебников в «Записках» одного автора, утверждавшего, что «и Россия имеет своих Коломбов» /6/.
Испанские конквистадоры XVI века завоеватель Перу Франциск Пизарро, завоеватель Чили Педро Вальдивия, а также доминиканский монах, американский историк Бартоломей Лас Казас, который защищал индейцев и торговал неграми, были хорошо известны Хлебникову. Он разделял не только их жажду приключений, но и, как человек своего времени, некоторые взгляды, определявшие стереотипы поведения. Они отразились в инструкциях правителя Новоархангельской конторы. «Для Хлебникова характерно недоверие к индейцам, социокультурная отчуждённость и дистанцированность от аборигенов, - подчёркивали историки Русской Америки, касаясь калифорнийских вояжей кунгуряка. – Хлебников призывает сохранять осторожность в отношениях с индейцами, которых он уподобляет животным, и отмечает невозможность использовать здесь инструмент аманатов /заложников – С. Останин/ при существовавших у местных индейцев социально-родственных отношениях» /7/. «Записки» летописца Русской Америки отразили немало эпизодов столкновений индейцев с русскими промышленниками, трагическую хронику гибели российских первопроходцев на американской земле.
Немецкий естествоиспытатель-энциклопедист Гумбольт дважды упоминается в хлебниковских «Записках» о Русской Америке. Хлебников называет его «славным Гумбольтом», высоко оценивает его как специалиста по Латинской Америке и ссылается на его сочинение «Исследование политического состояния Новой Испании». Кунгуряк пользовался немецким изданием этой работы. В личном фонде Хлебникова в Государственном архиве Пермского края хранится рукопись с переводами на русский язык из этой книги Гумбольта. В работе над одной из своей рукописей кунгуряк сделал пометку, что в статье об обитателях Русской Америки хорошо бы «вообще сослаться на Гумбольта и внести рассуждение» /8/. Немецкий учёный представлял для Хлебникова особый интерес не только как исследователь испанских владений в Америке. Гумбольт был универсален в своих научных занятиях в диапазоне от геологии и химии до лингвистики и этнографии. В 1829 году, когда Хлебников опубликовал «Записки о Калифорнии» в санкт-петербурском журнале «Сын Отечества», будучи в разъездах по островам в черте Ново-Архангельска, Гумбольт в то же самое время посетил Екатеринбург и Пермь с транзитом через Кунгур.
Основатель Российско-американской компании Григорий Шелихов и его правопреемник Александр Баранов стоят особняком в хлебниковском списке первооткрывателей земель. Для него это реальные люди, служившие образцом для подражания в той социальной ячейке общества, в которой Хлебников делал карьеру и добился впечатляющих успехов.
В год рождения кунгуряка, в 1784 году, купец Шелихов из города Рыльска Курской губернии пристал к острову Кадьяк и основал здесь поселение, а затем расширял сферу своих торгово-завоевательных предприятий. В опубликованных в советское время «Записках» о Русской Америке Хлебников, по нашим подсчетам, 49 раз упомянул о Шелихове. Кроме того, его кумир удостоился нескольких публикаций. В 1838 году Хлебников опубликовал в газете «Русский инвалид» статью «Жизнеописание Г.И. Шелихова», а в журнале «Сын Отечества» - «Жизнеописание достопамятных русских. Г.И. Шелихов». После смерти К.Т. Хлебникова в «Журнале для чтения воспитательных военно-учебных заведений» в 1840 году появилась его статья «Г.И. Шелихов».
В августе 1790 года управление компанией взял каргопольский купец Баранов. К тому времени он имел свое дело в Москве и Санкт-Петербурге, имел водочный и стекольный откуп, самоучкой освоил химию и горное дело, за статьи о Сибири был принят в Вольное экономическое общество. Баранов правил Российско-американской компанией до 1817 года. По оценке историков, за время его правления «территории и доходы компании значительно выросли» /9/.
Когда Хлебников служил на Камчатке, он заочно познакомился с Барановым, который 23 сентября 1809 года направил ему из Ново-Архангельска письмо с благодарностью за присланные газеты и журналы. Хлебников получил это послание 24 мая 1810 года.
В своих «Записках» он упоминает Баранова свыше сотни раз более чем на 80 страницах. В 1835 году в Санкт-Петербурге кунгуряк выпускает книгу «Жизнеописание Александра Андреевича Баранова, Главного правителя Российских колоний в Америке».
«Если славят отважного Ермака и Шелихова, то Баранов станет, конечно, не ниже их, ибо он удержал и упрочил завладения Шелихова и до возможной степени просветил и образовал народ, ему вверенный, - подчеркивал Хлебников в биографической книге. – Шелихов, можно сказать, делал только свои предположения; но Баранов докончил оные и все привёл в исполнение; а кто не знает, что легче предписывать, чем исполнять? Кроме того, он сам сделал дальнейшие и важные заселения, о коих Шелихов и не помышлял» /10/.
Сходство судеб этих чиновников Русской Америки отражено и в том, что их заслуги перед обществом при их жизни признало и Российское государство. Шелихов по решению правительствующего сената получил золотую медаль, осыпанную алмазами, для ношения на шее на голубой ленте, шпагу и похвальную грамоту. Баранов был награжден именной золотой медалью на ленте Святого Владимира, орденом Анны второй степени, произведен в коллежские советники 6 класса по «Табели о рангах всех чинов воинских, статских и придворных» с правом на потомственное дворянство. Награды К.Т. Хлебникова – золотая медаль «За усердную службу» на Владимирской ленте для ношения на шее, золотая медаль «За усердие» на Александровской ленте для ношения на шее, орден Святой Анны третьей степени. Он был возведён в звание купца 2-й гильдии и титулярного советника /этот 9-й класс из 16 также соответствовал капитану в пехоте, капитан-лейтенанту - на флоте, штаб-ротмистру - в кавалерии и есаулу - у казаков/, был избран членом-корреспондентом Санкт-Петербургской академии наук.
По оценке современных исследователей, «небогатый кунгурский купец Кирилл Хлебников стал достойным соратником Александра Баранова», «современники не зря называли Хлебникова «подлинным летописцем Русской Америки» /11/.
А для тех, кто сейчас ищет кумиров среди исторических личностей, отметим, что в жизни и деятельности нашего земляка К.Т. Хлебникова можно найти немало примеров целеустремленности, верности избранному делу, преданности Отечеству. Такие личности – надежный нравственный ориентир, образец для подражания молодёжи на все времена.
1. Цит. по: Бурлак В.Н. Русская Америка. Москва, «Вече», 2009. С. 333.
2. История Русской Америки. 1732 – 1867. Том II. Москва, «Международные отношения», 1999. С.132.
3. Свиньин П.П. Американские дневники и письма. Москва, «Парад», 2006. С. 49.
4, Русская Америка в «Записках» Кирила Хлебникова. Ново-Архангельск. Москва, «Наука», 1985. С. 221.
5. Там же. С. 176.
6. Там же.
7. История Русской Америки. Указ. соч. С. 227.
8. Русская Америка в неопубликованных записках К.Т. Хлебникова. Ленинград, «Наука», Ленинградское отделение, 1979. С. 241.
9. http://www.alaska-heritage.narod.ru
10. Цит. по: История Русской Америки. Указ. соч. С. 155.
11.Бурлак В.Н. Указ. соч. С. 332.

КИРИЛЛ ХЛЕБНИКОВ И САН-ФРАНЦИСКО: ПЕРВОЕ ПОСЕЩЕНИЕ
1 октября 1817 года в заливе Сан-Франциско у берегов Калифорнии бросил якорь парусный корабль российского военно-морского флота «Кутузов». На его борту находился уроженец Кунгура Кирилл Тимофеевич Хлебников. Он пробыл здесь целый месяц, по 30 октября включительно. Это было первое посещение Сан-Франциско русским коммерсантом /комиссионером/ Хлебниковым, который впоследствии стал наиболее деятельным и успешным чиновником Русской Америки.
Ее историкам в общих чертах известно, при каких исторических и личных обстоятельствах, а также в качестве кого попал сюда кунгуряк. Однако детали этого посещения, включая роль самого Хлебникова в том неофициальном визите, до сих пор нераскрыты, а отдельные, весьма существенные акценты в тех обстоятельствах рядом биографов Хлебникова расставлены неверно. Между тем речь идет о ключевом моменте его биографии, ставшем альфой и омегой его успешной международной деятельности как дипломата, коммерсанта и путешественника. Поэтому цель данного исследования – уточнить ряд исторических обстоятельств, выявить в связи с этим мотивы поведения Хлебникова и по возможности реконструировать этот момент его биографии, о котором раньше упоминали вскользь, мимоходом.
К сожалению, некоторой путанице в биографии Хлебникова мы обязаны его первому биографу, автору некролога Н.А. Полевому. «…В сентябре 1816 года отправился кругом света на корабле Кутузова, бывшем под начальством капитана Гагемейстера, - сообщал он. – Благополучно достигнув Ситхи и приняв после Баранова должность, шестнадцать лет продолжал он свое пребывание на Северо-Американских наших колониях. Несколько раз плавал он в Калифорнию, Мексику, Перу, Чили…» /1/. Неверное утверждение Полевого о принятии должности усилил наиболее результативный биограф Хлебникова, автор брошюры о нем Б.Н. Вишневский: «На место престарелого правителя Русской Америки фактически стал Кирилл Хлебников, прибывший на корабле «Кутузов» /2/. В дальнейшем эту сомнительную версию озвучили и другие /3/.
В действительности же Хлебников и тогда, и в течение всего пребывания на Аляске никогда не был правителем Русско-Американской компании /РАК/. В январе 1818 года он стал помощником правителя и возглавил один из филиалов РАК - Ново-Архангельскую контору, оставаясь до конца жизни служащим этой Компании. Безусловно, Хлебникову приходилось решать задачи на уровне главного правителя РАК по обустройству российских территорий, промышленному освоению края, снабжению населения привозным продовольствием. Таков масштаб личности. Так что ошибка вроде бы простительна.
Использование цитаты Полевого в качестве клише другими исследователями привело к распространению и других ошибочных сведений, о сроках пребывания в Русской Америке, о географии путешествий. К счастью для нас, период очных ставок достоверных и сомнительных сведений из биографии Хлебникова преодолен еще в 20 веке. Акцент в данном случае не на масштабе, а на феномене личности Хлебникова.
Для этого важно выделить два момента. Прибытие корабля «Кутузов» к американским берегам стало поворотным пунктом в судьбе Русской Америки. После почти вековой истории освоения края власть в нем перешла от купцов к военным. Начиная с капитан-лейтенанта Леонтия /Людовика/ Гагемейстера, главными правителями РАК становились офицеры российского военно-морского флота. Утвердиться в их элитарной среде гражданскому лицу было непросто. Хлебникову это удалось за год с лишним плавания – 7 сентября 1816 года вышли из Кронштадта, 15 сентября 1817 года подошли к селению Росс на тихоокеанском побережье Северной Америки. А во-вторых, карьерный рост осложнялся для Хлебникова клеймом растратчика. Он взял на себя долги сослуживцев по Камчатке и вынужден был по договору с Компанией отслужить на новых землях три года в счет отпущения грехов. Судьба распорядилась иначе – 15 лет на Аляске. И впрямь его деловые и моральные качества были на высоте. После недельного, с 20 по 27 сентября, посещения крепости-селения Росс, где его могли оставить на время у помощника главного правителя Ивана Кускова, военные моряки зачем-то же взяли Хлебникова с собой в Сан-Франциско.
Что же там, в том райском уголке, с 1 по 30 октября происходит, если судьба улыбнулась кунгурскому изгою? 72-летний Баранов, по решению Санкт-Петербурга, смещен. Его должность занимает 37-летний Гагемейстер, который своим помощником на место оставленного в крепости Росс 53-летнего Кускова назначает 33-летнего Хлебникова, но правит недолго. Через считанные недели уходит в плавание, оставляя на два с лишним года главным правителем РАК 28-летнего лейтенанта Семена Яновского, присмотревшего в жены дочь Баранова Ирину.
А происходит вот что: в Сан-Франциско комиссионер Хлебников заручается поддержкой местных торговцев и налаживает долгосрочные связи по взаимообмену товарами. При этом впервые проявляет себя не только как ловкий купец, но и как умелый дипломат. Я вынужден это особо подчеркнуть, потому что, по ошибочной версии американского писателя Виктора Петрова, Хлебников на военном корабле «Кутузов» числился не комиссионером, а приказчиком Компании, что по статусу, конечно, ниже /4/. Приказчик, как торговый агент, нанимался по договору и только по нему получал расчет. Комиссионер Хлебников, которому в РАК назначили годовое жалование в 3 тысячи рублей и продовольственное пособие в 1,5 тысячи рублей в год, имел право заключать договора, от которых имел свои «комиссионные».
Дипломатический момент этого визита особо важен в связи с тем, что осваивавшие это побережье испанцы конфликтовали с русскими «алеутами», захватывая их в плен во время охоты на бобров.
Сан-Франциско в те времена было порядочным захолустьем в виде «президио» /«пресидио»/- крепости, укрепленного поселения, управляемого светскими властями. Русские называли его на свой русско-испанский манер: «президио Святого Франциска». Эта крепость, как отмечал один из современников Хлебникова, «лежит на плоской возвышенности и состоит из огромного кирпичного строения, имеющего пространный квадратный двор, на который обращены все окна и двери» /5/. Наружные стены были глухие, если исключить ворота и ружейные бойницы. В одном флигеле одна из пустых комнат использовалась под церковь. Здесь же квартировали комендант и кавалерийский поручик. В другом флигеле жили артиллерийский поручик и два сержанта из кавалерии и пехоты. Там же находился общий зал для проведения парадных, праздничных мероприятий. Не исключено, что русских военных моряков и Хлебникова испанцы принимали в обоих флигелях. Два других помещения – для солдат и цейхауз – для этого явно не подходили. «Церковь была очень-очень хороша, а алтарь даже богато убран; это было единственное здание во всем «президио», имеющее окна со стеклами, - сообщал один из русских путешественников. – Жилые комнаты, как офицерские, так и солдатские, были не что иное, как огромные сараи, меблированные наподобие русских изб, со скамьями кругом и с большим столом в переднем углу; ни одна не имела рам со стеклами, и окна запирались от солнца подвижными решетками, а от стужи – деревянными задвижками вместо ставней» /6/.
В одном из парижских изданий 1822 года об Америке помещен рисунок путешественника и живописца, уроженца Екатеринославля Логгина /Людвига/ Хориса «Вид пресидии Сан-Франциско» /7/. На нем «плоская возвышенность», как и «огромное кирпичное строение», теряются на фоне массивных гор и покатых холмов, а часть одноименного залива изображена под стать гористой местности, также мощно. Передний план композиции оживляют всадники и пехотная колонна. Военным здесь, в безлюдной и необжитой местности, действительно, было раздолье. Таким увидел это побережье рисовальщик Хорис, немец по происхождению, во время кругосветного путешествия на корабле "Рюрик" с 1815 по 1818 годы, примерно в то же время, что и Хлебников.
По свидетельству Хлебникова, зайти в Сан-Франциско Гагемейстера надоумил Кусков, «чтобы согласить губернатора о выдаче задержанных испанцами из разных промысловых партий алеут и испросить позволение на торговлю» /8/. Демонстрация военной силы и торговая дипломатия обеспечили успех. Губернатор Калифорнии господин Де Сола в порт не приехал, но русских уважил, «прислал двух алеут, отзываясь о прочих, что далеко отосланы, и позволил выменять припасов» /9/. В итоге в течение октября на борт «Кутузова» было погружено в соответствии с испанской мерой объема сыпучих тел 358 фанег пшеницы /3,5 пуда - каждая/, 256 – ячменя /по 3 пуда за меру объема/, 109 – гороха и бобов /по 4 пуда/, а также муки - 180 ароб /по 28 и 1/8 русского фунта каждая/, сала - 203 ароба, включая лучшее в Калифорнии мозговое сало под названием монтена, которое наливали в бычьи пузыри /10/. В современном исчислении это почти 79 610 тонн. По свидетельству одного из современников Хлебникова, русские «покупали пшеницу в зерне по три испанских пиастра за фанегу весом около четырех пудов, следовательно, около рубля серебром за пуд – цена чрезвычайно выгодная по тамошнему времени» /11/.
В последующие годы /1818-1832/ испанские порты Калифорнии, в первую очередь – Сан-Франциско, стали, благодаря многочисленным поездкам и хлопотам Хлебникова, основными поставщиками продовольствия для населения Русской Америки. В лучшие годы /1824, 1825, 1830, 1831, 1832/ закупки пшеницы возрастали в 5-6 раз по сравнению с октябрем 1817 года. Испанцы по договоренности с Хлебниковым отгружали живых быков, сырые кожи, мыло и соль. Годовые объемы этих припасов исчислялись в 200-300 пудов.
Поэтому сомнительно утверждение некоторых биографов «русского американца» о том, что «на кожаной байдарке он плавал из Ново-Архангельска в залив Сан-Франциско не менее 15 раз» /12/. Байдарка – это всего на всего эскимосский каяк, то есть длинная, узкая плоскодонная кожаная лодка с каркасом из деревянных планок. Использовалась в те времена байдара – тоже лодка из кожи, многовесельная, открытая, на 30-40 человек. Объемы торговых операций Хлебникова были связаны с морскими походами на судах рангом повыше, на бригах, двухмачтовых, парусных, с прямыми парусами, «Ильмень», «Булдаков», «Байкал», «Головнин», «Кяхта», «Охотск», на корабле «Рюрик», на шлюпах «Байкал» и «Уруп».
Ошибки коллег не стоили бы упоминания, если бы не один принципиальный нюанс в нашей теме - утверждение писателя Сергея Маркова о якобы первой поездке Хлебникова в Калифорнию в июне-ноябре 1820 года /13/. В новой должности - первая, с учетом октября 1817 года все же - вторая. Она интересна тем, что в самом начале поездки бриг "Ильмень" потерпел крушение и Хлебников до берега добирался на байдаре, чтобы пересесть на другое судно. Образ захлестываемой волнами байдары усилил Вишневский /14/, поэтому так эффектен, но в сущности нелеп и неправдив образ байдарочника Хлебникова. В его жизни было больше коммерческих, чем морских рисков. Он сделал верную ставку на Сан-Франциско, спасая от голода русских "алеутов". Но Россия не смогла экономически освоить новый регион. Мы помним, что Аляска была продана. И как осколки той жизни - упоминания краеведов о том, что Хлебников выучил испанский язык и оставил родному городу 10 книг на испанском.
1.Сборник материалов для ознакомления с Пермской губерниею. Выпуск 1У. Пермь, Типография Губернской Земской Управы, 1892. С. 15.
2.Вишневский Б.Н. Путешественник Кирилл Хлебников. Пермь, 1957. С. 17-18.
3.См.: Лепихина З. Искатель приключений. / «Искра», 4 сентября 1991 г./; Мануильская М. «…Является знатным земляком». / «Искра», 22 марта 1980 г./; Харитонова Е. Под российским флагом – в Америку / «Искра», 19 апреля 1988 г./; Шадрин А. Кунгурский американец. / «Искра», 26 июля 1994 г./, а также: Декабристы. Биографический справочник. Москва, "Наука", 1988. С. 190.
4.См.: Петров В. Русские в истории Америки. Москва, «Наука», 1991. С. 99, а также: Останин С. Ранчо Кирилла Хлебникова. /«Искра», 21 сентября 1991 г./
5.Русская Америка в «Записках» Кирила Хлебникова. Москва, «Наука», 1985. С. 268.
6.Там же.
7.См.: История Русской Америки 1732-1867. Том 2. Москва, «Международные отношения», 1999. С. 452.
8, 9, 10. Русская Америка в «Записках» Кирила Хлебникова. Москва, «Наука», 1985. С. 124.
11.Там же. С.272.
12.Усков П. От Кунгура до Гватемалы. /«Искра", 20 марта 1979 г./
13.См.: Марков С. Летопись Аляски. Москва, "Пересвет", 1992.
14.См.: Вишневский Б.Н. Путешественник Кирилл Хлебников. Пермь, 1957. С. 34-35.

«ТАЙНЫ» СГОРЕВШЕЙ ПЕРЕПИСКИ
/К истории отношений Кирилла Хлебникова и Иннокентия Вениаминова/
В ночь с 23 на 24 февраля 1858 года в Якутске в монастырских кельях архимандрита Иннокентия Вениаминова /1797-1879 гг/ случился пожар. Сгорел его личный архив, в том числе письма правителя Ново-Архангельской конторы Российско-Американской компании /РАК/ Кирилла Тимофеевича Хлебникова к нему.
Самого священнослужителя на месте не было. Он был в пути, возвращаясь из Москвы в Сибирь, а в Якутск попал только к сентябрю 1858 года и поселился на частной квартире. «Причину этого, я думаю, не знаете: на 24 февраля кельи мои в монастыре сгорели» /1/, - отмечал архимандрит в одном из писем к знакомому чиновнику.
Известно, что Вениаминов переписывался с Хлебниковым, получая от него существенную нравственную и материальную поддержку. Каково содержание этой переписки? Неужели документы пропали безвозвратно? Не все так безнадежно. Некоторые детали общения священника, делавшего первые шаги в Русской Америке, и опытного чиновника-кунгуряка, поддерживавшего его миссионерскую деятельность, отражены в письмах самого Вениаминова к нему. Они сохранились в Государственном архиве Пермского края и были обнародованы в 1994 году.
В конце 90-х вышли под общей редакцией академика Н.Н. Болховитинова трехтомный труд «История Русской Америки» и репринтное издание книги И.П. Барсукова «Иннокентий, митрополит Московский и Коломенский» 1883 года. Этой возможностью реконструировать и дополнить историю общения двух исторических деятелей историки не воспользовались. Более того, до сих пор в канонической биографии отца Иннокентия /Иоанна/ о Кирилле Хлебникове нет ни слова. Данная работа восполняет этот пробел.
В начале Х1Х века, несмотря на указ Священного Синода от 1823 года, желающих ехать в Русскую Америку среди священников не было. Одного из отказавшихся кандидатов отправили в солдаты. Та же участь ждала и Вениаминова. Ехать его уговорил русский промышленник, построивший в тех местах первую часовню. Вениаминов собрался в дорогу на остров Уналашка вместе с матерью, братом, женой и сыном. До этого он 9 месяцев жил в Ново-Архангельске, общаясь с Хлебниковым. В Русской Америке будущий «апостол Аляски» /2/ прожил 16 лет: десять, с 1824 по 1834 годы, среди алеутов на острове Уналашка, и шесть, с 1834 по 1840, протоиереем в Ново-Архангельске. Хлебников с 1818 по 1832 годы был правителем Ново-Архангельской конторы. Он сохранил 11 писем священнослужителя с Уналашки за 1824-1831 годы и одно из Ново-Архангельска 1836 года. На письмах есть пометы Хлебникова с датами получения.
25 августа 1824 года Вениаминов почти через месяц после прибытия сообщал, что «благополучно, здорово и весело вышли на берег Уналашки» /3/. Это первое письмо Хлебников получил 21 декабря. «Из редкостей здешних я ныне не могу еще ничего доставить, впрочем, поставлю себе обязанностью на будущий год доставить вам кое-каких и редкостей, и исторических известий» /4/, - характерное свидетельство их отношений, в которых инициатива и лидерство принадлежит Хлебникову.
Переписка 1825 года не сохранилась. Ее содержание раскрывает более позднее письменное свидетельство о. Иоанна. Хлебников рассчитывал получить от него топографические сведения «о западном крае Уналашки и о-ва Умнак» /5/, а также и редкие камни, собиранием которых увлекался кунгуряк. Возможно, Хлебников высказывал эти просьбы при личной встрече. Со 2 июня 1825 года по 25 января 1826 года он был в плавании на бриге «Байкал» и побывал на Уналашке с 26 июня по 5 июля.
Второе письмо из архивного списка Хлебников получил 6 августа 1826 года. Судя по нему, к тому времени Вениаминову было доставлено два письма от ново-архангельского адресата – от 10 и 27 июня. Священник благодарит Хлебникова за «непрерываемое благорасположение» /6/ и раскрывает содержание этих посланий: «Вы изволите просить меня о доставлении вам повести о Соловье и др.» /7/, имея в виду информацию о промышленнике из Тобольска Иване Соловьеве - истребителе алеутов.
27 апреля 1827 года Хлебников, находясь на борту брига «Головнин», написал Вениаминову очередное письмо, которое тот прочел 16 июня. Ответ получен 7 сентября. Общее содержание хлебниковского послания священник расценил как «доказывающее прежнее ко мне благорасположение» /8/. Очевидно, Хлебников сообщал о том, что в 1825 году получил Золотую медаль «За усердную службу» на Владимирской ленте для ношения на шее, так как Вениаминов поздравил его «с монаршею милостию» /9/. Эта награда обеспечивала чиновнику переход из мещанского общества в купеческое звание. В послании Хлебникова, судя по реакции получателя, содержалась благожелательная оценка миссионерской деятельности Вениаминова. Кунгуряк также сообщал о восстании на Сенатской площади 14 декабря 1825 года. «Вы пишете о печальных событиях в России с сожалением и удивлением» /10/, - свидетельствовал священник. В том же письме Хлебников надеялся «услышать о добрых успехах нашего училища» /11/, в котором к 1826 году на острове Уналашка обучалось 30 детей. РАК обеспечивала их всем необходимым. Интересовался он и отношениями священника с правителем Уналашкинской конторы Родионом Петровским.
30 апреля 1828 года Хлебников подготовил послание уналашкинскому адресату и сразу не отправил. Он сделал приписку /Р.S./ 8 мая. Это письмо было доставлено на остров 8 июня бригом «Головнин» и получено 9 июня. Хлебников не изменил своей давней традиции сообщать о наиболее значимых общегосударственных событиях. «Вы изволили писать, что персияне начали с нами воевать» /12/, - так реконструировал содержание в дальнейшем утерянного письма Вениаминов. В этом же послании Хлебников дал характеристику новому правителю Уналашкинской конторы, выходцу из Олонецкой губернии Якову Дорофееву, который прибыл на том же судне. «Благодарим вас покорнейше за нового правителя, человека точно, как вы говорите, доброго и простого, но и справедливого и строгого в правде» /13/, - отписал священник.
Интенсивность переписки в те времена зависела от обстоятельств. Бриг «Головнин», простоявший у острова почти полтора месяца, вновь мог появиться, как отмечал Вениаминов, через 10,5 месяцев. Судно прибыло через год. На его борту был Хлебников, гостивший на Уналашке с 14 по 26 июня 1829 года. К этому времени у о. Иоанна было не так уж много писем от ново-архангельского правителя. «Позвольте засвидетельствовать вам мою сердечную благодарность за четыре послания ваши, доказывающие ваше ко мне благорасположение» /14/, - говорится в очень пространном письме от 9 августа, которое Хлебников получил 18 сентября 1829 года. Эти слова вроде бы подтверждают число хлебниковских писем, отмеченных в предыдущей переписке. В действительности же имеются в виду совершенно другие послания, оставленные в конторах на ряде островов Прибылова. Их посетил возвращавшийся в Ново-Архангельск Хлебников в расчете на то, что там побывает его адресат. Так и случилось. В июле того же года священник предпринял вояж по соседним островам.
На острове Св. Павла его ждала весточка. «Письмо от вас имел честь получить» /15/, - сообщал он «на первое послание ваше, оставленное при записках» /16/. В данном случае речь шла не об эпистолярного жанре, а о замечаниях Хлебникова на «Записки об островах Уналашкинского отдела» Вениаминова, которые чиновник брал для чтении в пути. «В рассуждении записок моих вы изволите говорить, что они полны и ясны, а потому и просите украсить их моим именем и проч.» /17/, - эти слова о. Иоанна можно расценивать как реакцию на второе послание. В письменном ответе священник обращает внимание «на третье /письмо/, оставленное на о. Георгия, в коем вы изволите просить о мальчиках, способных для механических занятий» /18/. «Вы изволите в четвертом и последнем вашем просить меня о Алеутском букваре» /19/, - опять напомнил Вениаминов.
Будучи на Уналашке, Хлебников обсудил с о. Иоанном планы организации на острове дома для девочек-сирот и девочек из бедных семейств. Этот вопрос затронут в переписке. «Во исполнение благих намерений и распоряжений ваших собрано здесь 15 девушек беднейших» /20/, - говорится в письме Вениаминова от 10 августа, полученном Хлебниковым также 18 сентября 1829 года. О. Иоанн рассуждает о профессиональных качествах местных чиновников, своих преемниках, семье, обосновывая эти темы как «ответ на ваши почтеннейшие письма» /21/.
Содержание переписки 1830 года отражено в письме Вениаминова от 1 сентября 1831 года. Хлебников интересовался судьбой мальчика-креола Захара Черкашина. «Вы изволили писать прошедшего года, что если в нем будут способности, то он по желанию своему может поступить в наше звание и что может со мною или другим кем даже выехать в Иркутск для дальнейшего образования» /22/, - напомнил отец Иоанн, давая положительный отзыв.
В 1831 году Хлебников прощался с Русской Америкой. Его адресат сожалел о расставании. В письме от 13 августа он высказал надежду, что Хлебников будет писать. «Напишите мне не письмо, тетрадь – вашего путешествия» /23/, - просил о. Иоанн. В письме от 1 сентября, которое Хлебников получил 27 сентября, священник еще раз просит не забывать его и писать из России. В приписке он, упоминая пожелание Хлебникова иметь молитвы на алеутском языке, исполняет его. Из Санкт-Петербурга Вениаминов получил как минимум два письма. Одно Хлебников написал 31 марта 1835 года, второе – в начале 1836 года. Об этом священник, не раскрывая, к сожалению, их содержания, упоминает в своем письме от 25 апреля 1836 года, полученном Хлебниковым 7 сентября.
Во всех письмах Вениаминов неизменно обращается: «Почтеннейший Кирилл Тимофеевич», поясняя, что это «единственно от моего к вам высокопочитания» /24/. Он дарит адресату сигаретницы, обосновывает пожелание о назначении Хлебникова директором Главного правления РАК, выбирает его крестником дочери, благодарит за книги. В этих письмах много о его мирской жизни, борьбе за выживание, есть свидетельства упадка духом. О. Иоанн сетовал на дефицит коров и картофеля, болезни родных, дикость населения, слал просьбы о переводе на материк. И всегда отмечал заслуги Хлебникова в итогах собственной миссионерской деятельности, получившей высокую оценку историков Русской Америки /25/. Таковы «тайны» их отношений, которые отражали и погибшие в огне письма знаменитого путешественника из Кунгура, по существу - наставника будущего святителя.
1. Иннокентий, митрополит Московский и Коломенский. По его сочинениям, письмам и рассказам современников. Москва, Издательство «Фирма Аллея», 1997. С. 431.
2. История Русской Америки. 1732-1867. Том П. Москва, «Международные отношения», 1999. С. 383.
3. Русская Америка. По личным впечатлениям миссионеров, землепроходцев, моряков, исследователей и других очевидцев. Москва, «Мысль», 1994. С. 157.
4. Там же. С. 158.
5, 6, 7. Там же. С. 160.
8, 9, 10. Там же. С. 161.
11. Там же. С. 162.
12. Там же. С. 163.
13. Там же. С. 164.
14. Там же. С. 169.
15. Там же. С. 171.
16, 17. Там же. С. 172.
18, 19. Там же. С. 173.
20. Там же. С. 176.
21. Там же. С. 178.
22. Там же. С. 183.
23. Там же. С. 182.
24. Там же. С. 184.
25. См.: История Русской Америки. 1732-1867. Том Ш. Москва, «Международные отношения», 1999. С. 119-139.

КАЛИФОРНИЙСКОЕ РАНЧО ХЛЕБНИКОВА
В 1833 году на побережье Северной Калифорнии рядом с фортом Росс возникла ферма, снабжавшая до 1841 года Русскую Америку продовольствием. Она известна как ранчо Хлебникова. Прямого отношения к чиновнику Российско-американской компании /РАК/, правителю Новоархангельской конторы Кириллу Хлебникову эта ферма не имела. Почти за год до её возникновения он навсегда покинул эти края и поселился в Санкт-Петербурге. Управляющим на ранчо был Василий Хлебников.
В истории Русской Америки упоминаются как минимум четверо Хлебниковых. Двух из них нельзя назвать однофамильцами. Кирилл и Василий - уроженцы Кунгура, родственники. В биографическом словаре по русско-американским персоналиям Василий Хлебников назван кунгурским мещанином, приказчиком РАК в Русской Америке в 1830-х годах, племянником правителя Новоархангельской конторы, управляющим ранчо /1/.
По всей видимости, это Василий Алексеевич, сын старшего брата знаменитого кунгуряка-путешественника. Дети среднего брата Кирилла Хлебникова Ивана к тому времени были малы для такой должности. Присутствие еще одного кунгуряка на американской землей не было случайным. Без сомнения, Кирилл Тимофеевич протежировал родственнику. Была и более веская причина. Как дядя с берегов Камчатки попал в Америку отрабатывать долги, так и племянника судьба забросила на этот континент по сходным обстоятельствам. За его отцом Алексеем Тимофеевичем числился крупный долг, перешедший после его смерти к сыну. Вернуть деньги можно было наиболее быстрым способом, который предлагала Русская Америка. Там шальные деньги текли в руки. Кирилл Хлебников сполна за 16 лет американской жизни отработал долг, перекрыв в несколько раз назначенный компанией срок службы. Племянник оказался не столь расторопным. Во втором пункте завещания дядя отписал: "Покойного брата Алексея Тимофеевича сыну и дочери по тысяче, всего две тысячи рублей, и заплатить считающийся за ним долг по московской компанейской конторе около тысячи рублей" /2/.
Русские построили форт Росс в 1812 году. В течение 29 лет, до продажи его мексиканцу швейцарского происхождения в счет поставки пшеницы, форт считался нашим 15-м поселением в Русской Америки, самой южной точкой российской экспансии и поистине теплым местечком по сравнению с нашей же Аляской. Там первопроходцы жили на островах обособленно, в суровых климатических условиях. Урожай на каменистой почве и в ледяной сырости не вызревал.
Только ли лучшей доли искал для племянника Кирилл Тимофеевич? Его деятельность как наиболее предприимчивого чиновника РАК показывает, что форт Росс был главным делом его жизни. Через эти южные ворота в Русскую Америку шло продовольствие. Хлебников десять раз посетил форт Росс, всегда - в осенние месяцы, чаще всего - в ноябре, после сбора урожая /3/. Познание тихоокеанских владений тоже имело место. В 1829 году в столичном журнале Хлебников издал "Записки о Калифорнии". Он составил словарь индейских наречий Калифорнии. Но хозяйственные заботы были всё же важнее /4/.
Летописец Русской Америки следил за хозяйственной деятельностью форта и отмечал в ежегодных отчетах о поступлениях в его сельскохозяйственные закрома. «Здесь хорошо разведены все огородные овощи и рассажена часть фруктовых деревьев, - сообщал Хлебников. – Опыты, произведенные над хлебопашеством, не имели хороших успехов» /5/. Но урожаи, по его оценке, были. В 1819 году собрано пшеницы 92 пуда, ячменя – 64 пуда и 22 фунта, в 1820 соответственно – 173 пуда 20 фунтов и 11 пудов 20 фунтов /6/. Летописца Русской Америки заботило, что в форте Росс нужны мешки под зерно, «для переноса вымолоченного с полей в кладовые, амбары» /7/.
Говоря о самообеспечении форта, К. Хлебников указывал, что «в смете о припасах не назначается для потребления по сему отделу масла, муки и солонины, потому что оные получаются из собственных произведений» /8/. «Соль, горох, кокорузу, монтеку /сливочное масло – С. Останин/ для употребления при крепости русским и алеутам выменивают в соседственном порте С. Франциско» /9/, - добавлял он.
Летописец подчеркивал, что «при заселении Росс разведен разный скот, которого к 1 генваря 1821 г. состояло в наличии: Рогатого разного возраста 134 Овец 670 Свиней 150 Лошадей 20» /10/. Касаясь заготовки солонины, К. Хлебников отмечал, что «из количества 600 пудов предложено заготовлять в Россе до 300 пудов и в порте С. Франциско – до 300 пудов» /11/. Форт снабжал другие «конторы» Русской Америки маслом: «Из потребного в год количества до 200 пудов предположено выписывать из Охотска до 100 пудов; получать из Росса до 80 пудов» /12/. Как видим, до создания ранчо Хлебникова форт Росс пользовался собственной животноводческой базой и пахотными площадями. Эта сельскохозяйственная инфраструктура из-за соображений безопасности находились в черте или вблизи крепости. По данным историков, «в течение восьми лет с 1826 по 1833 гг. в калифорнийской конторе вырастили 40 706 пуд. зерна, но в столицу колоний привезли только 6646 пуд. или лишь 60 % от ежегодных потребностей Ново-Архангельска» /13/. В целом наше сельское хозяйство на Аляске и в Калифорнии не смогло удовлетворить потребности колоний в продовольствии.
Доверить главное дело жизни было не в компетенции К. Хлебникова. Приказчика-племянника опередил другой, более хваткий приказчик из Новоархангельской конторы Петр Костромитинов. Он правил крепостью Росс в 1830-1836 годах и в какой-то мере с Василием был на равных: владел крупнейшим из трех русских ранчо, вдали от форта, на южном берегу речки Славянка. Третье располагалось в глубине материка, дальше всех от крепости. В 1836 году его в пяти милях к северу от залива Румянцева /ныне – залив Бодега/ основал наиболее компетентный в сельском хозяйстве и удачливый из российских ранчеро, камчатский креол, агроном по образованию Егор Черных. Он, воспитанник Московской земледельческой школы, по оценке биографов, «пытался развивать фермерское хозяйство и за успехи в агрономии был награжден серебряной медалью Императорского московского общества сельского хозяйства в 1839» /году/ /14/.
Что смог, Кирилл Хлебников сделал. Его племяннику доверили ближайшее к крепости ранчо, то есть по существу готовые животноводческие строения и пахотные площади. Но не в собственность, а в управление. Два других ранчо, в отличие от хлебниковского, были собственностью чиновников РАК.
Историки напускали тумана, утверждая, что «ранчо Хлебникова находилось в нескольких километрах к востоку от залива Бодега» /15/. Гораздо важнее то, что ранчо по версии одной из топографических карт почти вплотную примыкало к крепости «со стороны моря» и значилось после продажи форта по «Зарисовке 1843 года» как «развалины алеутской слободки» /16/. Его месторасположение подтверждают «Ситуационный план крепости Росс» /17/, акварель 1839 года натуралиста и этнографа Ильи Вознесенского «Вид Росса» /18/ и литография 1835 года с работы неизвестного художника «Селение Росс в Северной Калифорнии» /19/. Эти графические документы также подтверждают нашу версию об использовании под понятием «Ранчо Хлебникова» прежней сельскохозяйственной инфраструктуры форта.
Сохранилось описание этого ранчо: "Ближайшее к селению Росс было ранчо Хлебникова размером около 70 акров /свыше 28 га – С. Останин/. На территории ранчо находился небольшой дом размером 35 квадратных метров, в котором было три комнаты. Недалеко от него стояла казарма для рабочих - 20 метров длиной и 7 шириной - также из трех больших комнат. Кроме того, на ранчо был выстроен двухэтажный склад довольно большого размера - 15 метров длиной и 7 метров шириной, с деревянным полом. Была там кухня с большой русской печью для выпечки хлебов. Очевидно, достаточно хорошие урожаи пшеницы собирались на полях ранчо Хлебникова, так как там, по имеющимся сведениям, даже была мельница с жерновом, приводившимся в движение лошадиной тягой. Одна из комнат главного здания на ранчо предназначалась для гостей. На ранчо находилась и обязательная для каждого русского селения баня, размером 28 квадратных метров" /20/. В этом описании узнаваемы ранние хозяйственные постройки, располагавшиеся за стенами крепости, включая мельницу, пекарню, баню и дворы.
Побывавший в этих местах в 1836 году священнослужитель И.Е. Вениаминов записал, что форт Росс со всех сторон окружен пашнями и лесами. По его данным, здесь проживало «всего 260 душ, в числе коих русских 120, креол 51, алеут кадьякских 50 и 39 индейцев крещеных» /21/.
Если сравнивать ранчо Хлебникова со вторым, то, по данным 1833 года, «знаменитое село Костромитиновка состоит из одного домика… и из трёх соломенных шалашей, в которых живут трое русских» /22/. Зато пахотных площадей много. По свидетельству современника, «селение и пашню обслуживали 250 индейцев, которые за работу вознаграждались весьма скупо» /23/.
Использование дешевой рабочей силы – это отдельная тема. Русские ловили аборигенов, заставляли работать насильно, за символическую плату, буквально за еду. Но в определенные месяцы, связанные с праздниками, другими особенностями жизни, традициями, индейцы убегали на волю. Зачем работать, если природа даёт всё бесплатно и сразу, от личинки до кита, от корешка до плода? Судя по хозяйственным постройкам на ранчо Хлебникова, его обслуживали надежные работники: переселенцы-алеуты и православные индейцы, которым доверяли уход за скотом.
Российским ранчеро не удалось развернуться в полную силу на плодородных землях Калифорнии. Судьба отвела им для трудов праведных менее десяти лет. Русские купили землю у индейцев за три одеяла, три пары штанов, два топора, три мотыги, несколько ниток бус, а продали за пшеницу стоимостью свыше 121,6 кг серебра. /Договорились получить за землю 42 тысячи 857 рублей серебром, не дополучили почти 37,5 тысячи рублей. В Х1Х веке 20 рублей серебром соответствовали одному фунту серебра./
Ведя дипломатическую игру с испанцами, русские уступили свои земли мексиканцам, а те – американцам. Именно они хотя бы частично сохранили форт Росс до наших дней и из всех русских ранчо вспоминают об одном, хлебниковском, и то потому, что Кирилл Хлебников многое сделал для развития торговых российско-американских связей на заре их становления.
1. См.: Гринёв А.В. Кто есть кто в истории Русской Америки. Москва, Академия, 2009. С. 573.
2. Сборник материалов для ознакомления с Пермской губернией. Пермь, Типография губернской земской управы, 1892. C. 21.
3. См: Русская Америка в «Записках» Кирила Хлебникова. Ново-Архангельск. Москва, «Наука», 1985. С. 34-36.
4. См.: Останин С. Ранчо Кирилла Хлебникова. Газета "Искра" /Кунгур/, 21 сентября 1991 г.
5. Русская Америка в «Записках» Кирила Хлебникова. Ново-Архангельск. С. 218.
6. См.: там же.
7. Там же. С. 204.
8, 9. Там же. С. 202.
10. Там же. С. 218.
11. Там же. С. 201.
12. Там же. С. 200.
13. История Русской Америки. 1732-1867. Том Ш. Москва, «Международные отношения», 1999. С. 272.
14. Гринёв А.В. Кто есть кто в истории Русской Америки. С. 586.
15. http://ru.wikipedia.org
16. Русская Америка. Москва, «Мысль», 1994 . С. 277.
17. Там же. С. 267.
18. Там же. С. 268.
19. Русская Америка в «Записках» Кирила Хлебникова. Ново-Архангельск. С. 130.
20. Петров В. Русские в истории Америки. Москва, "Наука", 1991. С. 44.
21. Цит. по: Болховитинов Н.Н. Россия открывает Америку. 1732-1799. Москва, «Международные отношения», 1991. С.208.
22. Русская Америка. С. 355.
23. Там же. С.355-356.


© Copyright: Сергей Останин, 2011
Свидетельство о публикации №21106160664